Побег от Гудини. Охота на дьявола

Когда ты вошла в мою жизнь, ты осветила ее ярче, чем солнце и звезды, вместе взятые. Ты отогрела застывшие части моей души, которые я считал заледеневшими навечно. Я был убежден, что мое сердце высечено изо льда, пока ты не улыбнулась… И тогда оно неистово забилось. Теперь я не могу представить свой мир без тебя, потому что ты вся моя вселенная.

С Днем святого Валентина, Уодсворт. Ты всегда будешь моей настоящей и единственной любовью. И надеюсь, хотя и не имею на это права, что ты будешь моей. Как и я всегда буду твоим.

Томас».

Мне на глаза навернулись непрошеные слезы, и я стиснула зубы, чтобы не заплакать. Не думаю, что измазать его костюм соплями было бы лучшим способом поблагодарить за внимательность. Лицо Томаса исказилось ужасом. Я напряглась, не понимая, отчего такая резкая перемена.

– Я… Я не хотел… ты не должна… – Он провел рукой по волосам, взъерошивая темные локоны. – Ничего страшного, если ты не хочешь быть моей. Я… я понимаю, что наши обстоятельства далеки от идеала. Это…

Меня охватило облегчение. Он неправильно истолковал мои слезы. Невероятно, что его дедуктивные способности куда-то исчезают, когда дело касается моих чувств. Я нежно коснулась его лица, провела рукой по щеке и прижалась губами к его губам, показывая без слов, как много он для меня значит.

Томасу не понадобились дальнейшие объяснения. Он углубил поцелуй и обнял меня крепче, но не слишком сильно. Когда он держал меня так, прижавшись ко мне всем телом, клянусь, я теряла рассудок. Мир и все проблемы отлетали в дальний угол. Оставались только мы двое.

Я укусила его нижнюю губу, и его глаза стали цвета расплавленного шоколада, отчего у меня внутри запылал огонь. Он подхватил меня на руки, отбросил трость и быстро вынес меня из столовой, чтобы нам не помешали слуги, если им вздумается войти.

Нам повезло подняться в мою комнату, прежде чем мы совсем потеряли головы. Я дернула на нем рубашку так, что пуговицы полетели во все стороны, и озорно улыбнулась, а он уложил меня на кровать. Мое рвение его нисколько не смутило, и он, в свою очередь, освободил меня от корсета. Сегодня Томас не заботился о том, чтобы медленно развязывать ленточки корсета, и практически разорвал его.

Я провела по его татуировке сначала пальцами, а потом губами. Мне никогда не надоест слушать, как сбивается его дыхание от моих осторожных прикосновений.

Даже тысячи лет с ним мне будет мало.

– Я люблю тебя, Одри Роуз. Больше, чем все звезды во Вселенной.

Томас прижался ко мне и уставился на меня, словно я была самым совершенным существом в мире. Когда он снова поцеловал меня, это было так приятно, что я чуть не забыла собственное имя. Хорошо, что он продолжал шептать его.

Я слегка провела ногтями по его спине вниз и обратно, восхищаясь возникающими мурашками. Похоже, это ощущение приводило его в такое же неистовство, что и меня. Он повторял мое имя как заклинание, с таким почтением, словно обращался к богам. Он так боготворил мои разум и тело, что я поверила в свою избранность. А потом он перенес нас в другую реальность, где мы были не чем иным, как любовью в ее чистейшей физической форме.

Несколько часов спустя, когда мы выразили все наше обожание и я лежала в безопасности объятий Томаса, дьявол остановился рядом, поджидая меня. Как всегда безмолвный и недремлющий, он приветствовал меня в своих владениях тьмы.

Глава 39 Странное исчезновение

Райтвуд-авеню, 1220

Чикаго, штат Иллинойс

15 февраля 1889 года

– Мисс Уодсворт! – тепло поприветствовала меня Минни. – Как замечательно, что вы зашли. Скажите, у вас нет известий от Мефистофеля? Нигде не могу найти этого прохвоста.

Весьма странное начало разговора, но я отдала горничной свое манто и покачала головой.

– Боюсь, последний раз я разговаривала с ним, когда он нас познакомил. – Я внимательно присмотрелась к тому, как она покусывает нижнюю губу и хмурит лоб. – Все хорошо?

– Уверена, что да. Просто до меня дошел слух, что мою дублершу давно не видели. Это несколько странно, учитывая, как сильно она любит эту роль. – Минни снова просияла. – Идемте. Гарри разрешил мне отделать приемную по своему вкусу. Выпьем там чаю или кофе?

Мне хотелось вернуться к разговору о еще одной пропавшей женщине, но мое внимание привлекло кое-что другое.

– Гарри?

Минни медленно моргнула, словно проснувшись.

– Я сказала Гарри? Надо же. Генри. Мой Генри такой славный. Подождите, вот увидите обои. Они из Парижа!