Побег от прошлого (СИ)

- В девять, - тихо отвечаю я, косясь на висящие на стене часы, часовая и минутная стрелка на которых замерли между десятью и одиннадцатью.

- Два часа, не слишком ли большое опоздание? – наседает на меня он, и я непроизвольно пячусь назад, ловя сочувственный взгляд Саю, которая замерла за стойкой вместе с еще какой-то девушкой. Видать, той самой, которая претендовала на мое место.

- Простите, мистер Джейд, этого больше не повторится, обещаю, - твердо говорю я, все же надеясь на благоприятный исход.

- Слышать не желаю, - не менее твердо возражает он, явно не собираясь менять свое мнение. – Ты уволена. Чтобы сегодня же твоих вещей тут не было. Я понятно выражаюсь?

Кое-как собрав остатки выдержки, покинувшей меня с этим заявлением, я сдержано отвечаю:

- Понятно, сэр.

После чего разворачиваюсь и иду домой, яростно смотря перед собой. Чудо, что деревья не полыхают под моим взглядом. Гнев разрывает душу на части, и я невольно представляю, как самолично убиваю директора кафе доброй сотней различных способов, и даже начинаю подумывать, не применить ли эти мысли на практике. Но подходя к дому и нетерпеливо смахивая выступившие от обиды слезы, я понимаю, что погоды это не сделает. Как ни крути, я сама виновата.

- Черт! – яростно выкрикиваю я, с силой впечатывая кулак во входную дверь.

Костяшки разбиваются в кровь и подозрительно хрустят, и мир застилает ослепительная вспышка боли, и падая на колени, прижимая к груди покалеченную конечность, я чувствую, как гнев понемногу начинает отступать.

- Кристен, ты чего? – появляется на пороге обеспокоенная Миса, видимо, пришедшая на звук удара. – Ты в порядке?

Она садится передо мной на корточки и пытается заглянуть в лицо, но я упорно отворачиваюсь, не желая, чтобы она видела меня такой. В конце концов, она ни в чем не виновата, чтобы я, пусть и ненарочно вымещала на ней свою злость.

- В порядке, - вздыхаю я, поднимаясь. – Просто немного расстроилась…

- Судя по твоей руке, совсем даже не немного, - кивает она на мой кулак, с которого на пол падают крупные красные капли. – Что случилось-то?

- Меня уволили. – Я совершенно не хочу вдаваться в подробности, надеясь, что она все и так поймет и не станет задавать уточняющих вопросов.

И она действительно понимает и не задает.

- Ну, не беспокойся, Крис, - она успокаивающе обнимает меня и поглаживает по спине, когда мы усаживаемся на диван в гостиной.

Обида за случившееся снова берет свое, хоть я отчетливо понимаю, что обижаться мне не на кого, кроме себя самой. Кровь с руки в хлам загадила всю куртку и брюки, но я не придаю этому никакого значения, снова и снова стирая подступающие к глазам слезы. И раны на руке чертовски болят, когда на них попадает соленая жидкость, но, как ни странно, это помогает сохранять трезвость ума.

- Ну посмотри на себя, - сочувственно улыбается Миса, вытаскивая влажную салфетку. – Теперь у тебя все лицо в крови. Давай помогу. – Я не высказываю никаких слов протеста, так что она ловкими навязчивыми движениями приводит мое лицо в норму. – Было бы из-за чего переживать, Кристен. Ну, подумаешь, уволили. Бывает. Это ведь не конец жизни. Найдешь новую работу, еще лучше этой. Проблема яйца выеденного не стоит, а твоих слез тем более.

Слезы как-то сами собой прекращаются, а с души словно падает многотонный валун. Даже дышать становится легче.

- Такада принесла вчера задание? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей о закончившейся работе.

- Да, - оживляется Миса. – Довольно внушительный список. Если хочешь, можем начать прямо сейчас. Лайт как раз сидит у себя и пишет. Можем к нему присоединиться.

Я прекрасно знаю, что если сесть с Лайтом заниматься учебой, то это продлится до самого вечера, а может и до ночи, в зависимости от того, какой предмет выберем для изучения. Такой уж у Ягами характер – доводить любое начатое дело до конца, и желательно по возможности в тот же день. В принципе, не самый худший способ коротать время, так что я только пожимаю плечами.

Как я и предсказывала, длиннющий доклад по теории государства и права на добрых полсотни печатных страниц мы пишем, проверяем, редактируем и дорабатываем до самой темноты, без конца копаясь в толстенных библиотечных сборниках, коими обложились заранее, споря по поводу того, что стоит включать в содержание, а что нет, переспрашивая друг у друга какие-то даты и так далее. Поздним вечером, когда часы в гостиной отбивают семь, я сижу и внимательно пробегаю глазами черновой вариант доклада Лайта, занимающий тетрадь в 96 листов практически целиком. Вычитываем тавтологию и прочие ошибки. Миса читает мой, а Лайт – ее. Так что в комнате стоит почти идеальная тишина, прерываемая разве что шуршанием бумаги. У Лайта безупречный каллиграфический почерк, нечета моим собственным каракулям, так что я от души сочувствую Мисе, вынужденной расшифровывать мою писанину.