Побег в прошлое

– В конце зимы начнем войну. Время на подготовку есть, – успокоил его Валентин.

– Путь до Новгорода, дорога обратно, откормить голодных воинов. На всё нужно время, – не согласился посол.

* * *

Дочка Ждана вышла замуж и уехала из Рязани. Далеко, в Великую Болгарию.

Ждан сам виноват, пригласил хана в гости, дочурка высунула свой любопытный носик, Шер залюбовался прекрасной толстушкой. И четвертая жена хана уехала на восток, рыдая от счастья, или от неизвестности.

Глава 37.2. Император.

Никита стоял у огромной карты, занимающей всю стену. Компьютерные карты были перенесены на куски пергамента и аккуратно сшиты. Шесть ужасных лет.

Прошло шесть тяжелых лет. Голод, война, бунт, предательство, чума. Первые четыре года пребывания в прошлом казались теперь поездкой на сафари. Грязь и кровь, подлость и предательство. Не жизнь, а черная, неприятная работа.

Пожалел император половцев, дал им землю рядом с Мазовией, в Городно. На что годны половцы? Только пасти скот и воевать. Земель для выпаса мало, пришлось сводить лес на древесный уголь. Одним углем сто тысяч половцев не прокормишь, поневоле пришлось воевать. Двадцать пять тысяч кавалеристов-половцев, небольшая армия.

Зимой, вместе с Конрадом Мазовецким, захватывали Пруссию. Летом походы в Крым. И работорговля. Проклятая. Чужими руками. Знать не хотел Никита, куда подевались прусские мужчины. Не желал знать, откуда набрал Счастливчик два полка лучников, совсем мальчишек. Видимо, забрал всех прусских парней от тринадцати до семнадцати лет. После войны с Данией за Ревель от них осталась половина. Их матерям, сестрам и братьям повезло не больше. Тяжелый, почти рабский, труд. Половецкие дворяне в первом поколении – жестокие, дикие кочевники.

Не успели выйти к морю в Пруссии, новая война на Балтике с датчанами. Датчане попались на удочку провокации с восстанием князей на севере и лишились Ревеля. Светлана убедила, надо решить вопрос с северным змеиным клубком рюриковичей до пятилетнего голода, пока народ не готов бунтовать. Руководство провокацией Светлана взяла на себя, получилось всё омерзительно красиво. Датчане купились на поставу, как маленькие дети. В результате одним выстрелом поразили две цели: захватили Ревель и уничтожили весь северный клан князей-рюриковичей. Вернее, почти весь клан, коллаборационистов хватало. Коробов старший попросил Никиту оберегать в этой мясорубке «Александра Невского». Глупые, отжившие, стариковские штампы могли только насмешить, но Никита послушался дядю. Александра выдернули, буквально, из лап смерти. С тех пор в офицерском училище добавился еще один непослушный ребенок.

Воевали непрерывно. Создавалось впечатление, что вокруг одни враги. Испортились, традиционно хорошие, отношения с Ригой. Завершившийся крестовый поход высвободил сотни рыцарей. Немцы почувствовали силу и начали бряцать оружием. Охладились отношения с Мазовией. Пруссия захвачена, угроза миновала, услуги русских больше не требуются, поляки стали договариваться с датчанами и шведами. Никита давно желал наказать дикого поляка, Конрада Мазовецкого, за наглость и закулисные интриги против русских, но монгольский дамоклов меч не давал.

Десять миллионов жителей Русской Империи способны были содержать только стотысячную армию, а монголы приведут трехсоттысячную. Бесконечные неурожаи не давали строить кирпичные крепости. Новгородский архиепископ Антоний объявил картофель дьявольской едой, а поедание его смертным грехом. Конфликт разгорелся из-за свободолюбия архиепископа, тот был возмущен введением частной собственности на землю, и, как следствие, началом крепостного права. У леса появился хозяин, подсечно-огневая система земледелия прекратила свое существование. Стране нужен был уголь для стекольной и металлургической промышленности, а новым дворянам работники на их земле. Хорошо, что свекла, морковь и капуста не подверглись церковному запрету. Никита смог отправить осенью в Новгород несколько караванов судов с кормовой и сахарной свеклой. Неурожай зерновых ощущался и на юге. Зерно везли из Германии по морю. Верфь, в устье Невы, строила шхуны одну за другой. Русские купцы с удовольствием покупали крупнотоннажные суда. С ними даже лес в Европу стало возить выгодно. Но высокие доходы владельцев леса, купцов и промышленников не оказывали никакого влияния на голод среди крестьян и ремесленников. У крестьян не было денег на покупку хлеба, а для ремесленников он стал втрое дороже из-за затрат на перевозку.