Побег в прошлое

Мышкин перевел свою ставку в городок, и на обед собралось все командование войска. Ели и пили молча. Никита видел, как мучаются ушкуйники, и даже карачевские «старики». Многие приходили уже сытые, и целый час цедили маленькими глотками свою кружку пива, аккуратно пережевывая маленькие кусочки мяса. Ушкуйники, командиры полков и даже летучих отрядов, пошили себе кавалерийские сапоги, френчи, коротко постриглись. Переняли моду у карачевских стариков. Олег тоже оделся в армейскую форму начала двадцатого века. Лишь Никита, одетый для переговоров, блестел золотом и драгоценностями, как голубой. Виртуозное владение ножом и вилкой для некоторых превратилось в спорт. Два карачевских волка, из первого призыва, непринужденно работали над маленькими птичками, видимо, специально выбрав для себя сложные объекты. Наконец, обед завершился, и Мышкин огласил главную новость.

– Мною принято решение начать переговоры с Ригой.

Ушкуйники уходили недовольные. Их доля, в награбленной добыче, была раз в десять больше, чем в обычный сезон. Но рижское золото манило с неодолимой силой. Только вот Никита посадил ушкуйников на короткий поводок, основная часть добычи не отправлялась в Новгород, а ждала их в Полоцке.

Глава 27. Миротворец.

Никита не зря добивался выдачи Ригой заложников. Без них его бы повесили, четвертовали и сожгли на костре. Ужасные, унизительные, разорительные, небывалые условия сдачи города Мышкину вызвали ярость и негодование среди немцев. Все знали, что через несколько дней силы русских удвоятся, и тогда, возможно, Ригу захватят и разграбят. Но условия Мышкина были невыносимы. Никто не верил, что русские ограничатся громадными контрибуциями, а не разграбят Ригу полностью.

– У вас два дня. Найдите разумные гарантии своей безопасности. Оцените, сколько эти гарантии стоят. Добавьте эту сумму к размеру контрибуции. Я всегда пойду вам навстречу, – доброта Никиты не знала границ. Он уже создал панику в городе, отпустив из плена десяток немцев, по уши закачав их нужной информацией. Теперь ему нужна было паника в рядах руководства города. Ему надо было превратить этих людей в толпу. А затем уже манипулировать ею.

– Я готов беседовать с каждым. Мои люди дадут любые пояснения. И предоставят вам любые сведения, – нагло врал Никита.

– Что вы подразумеваете под стоимостью гарантий? – начал тупить пожилой священник.

– Поясню на примере. Вы попросите освободить сотню рыцарей из плена. Стоимость такой гарантии состоит из выкупа за рыцарей, за их доспехи, и наших затрат, при возможном неповиновении рыцарей. Из нашего опыта, потери на взятие одного рыцаря в плен составляют пять дружинников. По сорок серебряных гривен за дружинника – двести гривен. Согласны?

– Пять дружинников против моего рыцаря? Он десяток ваших «кавалеристов» положит, и не почешется! – возмутился двухметровый громила со шрамом.

– Спасибо за поправку, четыреста гривен, – улыбнулся Никита.

– За вашего дружинника больше десяти гривен выкупа не получишь, – мягко возразил толстяк с тяжелой, золотой цепью на шее.

– Опустились до ста гривен, – констатировал Никита, – но я уверен, мы найдем разумную оценку.

– Предложение по рыцарям интересное. Многие хотели бы их поскорее увидеть в Риге. Хотя я думал, исходя из размеров контрибуции, что вы вернете все захваченное бесплатно, – наконец, высказался глава совета. Небрежно. Холодно. Незаинтересованно.

– Мы всегда выполняем договор буква в букву. И только. Но. У ворот Риги сейчас стоит сотня камнеметов. За час один камнемет может делать тысячу выстрелов. Сто тысяч горшков смолы. Ужасное зрелище. Крепость забита беженцами. Спрятаться невозможно. Вот и второй пример стоимости гарантий: вы можете купить уничтожение этих камнеметов, это одна цена, или приобрести их в собственность, но чуть дороже, – в той же манере ответил ему Никита. «Надеюсь, мой переводчик найдет адекватные слова», – подумал он.

– Мы хотели бы получить цены на все ваши предложения по гарантиям, – заявил толстяк с массивной золотой цепью.

– Всё с точностью наоборот. Мы согласны выполнить любые ваши требования. За определенную плату. Но, на мой взгляд, слово Мышкина дороже любых гарантий, – обнадежил толстяка Никита.

– Необходимо сменить название документа. Вместо капитуляции, просто договор, – проснулся пожилой священник.

– Это можно сделать, – несколько замешкался Никита.

– Но будет стоить двадцать мешков золота, – проявил осведомленность толстяк. И потрогал свою золотую цепь.

– Если кто-то готов платить за громкие слова звонкую монету, пусть платит. И горе ему, нарушившему договор! – выделил последние слова Никита.

– Даже так? – удивился толстяк.

– Именно так! – подтвердил Никита.

– О чем идет речь? Я не понимаю! – с обидой запротестовал великан со шрамом.