Побеждая — оглянись

— Ты, Верданди[17], всегда здесь, — говорила почтительно. — Возьми дитя под крыло своё, как до сих пор брала. Скульд-сестрице, которая будет, передай его в нежном полотне заботы моей. Пусть лицо не воротит она, пусть полюбит, пусть руки не холодит, часть себе возьмёт, часть назад возвращать будет, а всего неделимого тебе, сестрица, оставит. Все вы три помиритесь, обнимитесь, смешайтесь и в любви великой разойдитесь. Чадо поровну поделите: старшей, Урд, на время, средней на миг, младшей — навсегда...

Вновь на воск глядела Лебедь. Брови её хмурились, ширились зрачки. Нежными руками воду разглаживала и опять раскручивала.

— Не гневись, Скульд коварная, сестра младшая! Всё моё однажды твоим станет. Дам тебе срок, ты продли его... Нить золотую потолще пряди, чтоб не рвалась она. Не будь судьбою злой, а стань судьбою доброй...

Щедро воск лила, вместе с ним — слёзы. Плач душила свой, годы вымаливала, меняла лучины. Долго сидела, под утро успокоилась.

— Спасибо, сестрица, за назначенный срок! Таинство не выдам твоё. Ты добра сегодня, большой очертила круг, прочную спряла нить.

И снова, как у Келагастова кострища, представлялось Дейне, что ещё и в другой жизни она живёт, что вот-вот расцепятся кольца её жизни, и ощутит она себя в мире ином, будто проснётся. И не оплакивают её там! Жива Белая Лебедь. Только там и жива. Она ясно чувствует это. В том загадочном, утерянном ею мире спит она и видит свои жуткие сны. И проснётся, когда это бесконечное чёрное небо затянет её в свою глубину...

ХРОНИКА

ыл единый народ. Многочисленный и сильный. И велика была земля, этим народом занятая. И вокруг великой земли сидели многие соседи. Так и нынче ведётся, не только тогда.

Прокопий Кесарийский и гот Иордан, познавшие мудрость и потому ставшие известными и уважаемыми, говорили, что имя тому народу — венты. А соседи этих вентов по-разному называли, каждый на свой лад: «венды», «вене», «венейя».

Тацит сказал про них: «Они и дома строят, и щиты носят, и сражаются пешими. Всё это совершенно отлично от сарматов, живущих в кибитке и на лошади».

Но всё множились венты, им уже не хватало места в великой земле, и для многих поселений не хватало простора на берегах Вистулы-реки[18]. И начали они расселение, принялись соседей теснить. К югу и к западу отогнали готов. На восток, в земли феннов-югры и леттов, целые набеги совершали. И после набегов заняли обширный простор от владений леттов до певкинов и сарматов.

Так, возрастая в числе и раздвигая свои границы, принимая в свой род иные, более слабые племена, стали венты постепенно между собой разниться. Отцы остались на Вистуле, сыны воевали на юге с ромейскими легионами, внуки шли по берегам великого Венетского Залива, именуемого ещё морем Бал та, готского предка, садились в землях феннов. Тогда говорили югры: «Пойдём под вента, не то явится с Полуночи свей и нам будет хуже. Теперь же вент защитит». А летты говорили: «И брат на брата, бывает, глядит косо. Да сидят они на одной лаве, да кормятся с одного стола». Теснились летты.

И подошло время, когда разделился народ на три части: отцы на Вистуле остались вентами, сыновья на юге именовались теперь словенами, а героические внуки на востоке, в среднем течении Данапра, назвались антами. «Несметные, неизмеримые племена». Но нравы и обычаи, облик людей, язык их, верования остались прежними.

А Павел Диакон и гот Иордан в своих трудах писали, что в бескрайнем антском краю есть Ойюм-земля, что сплошь покрыта она болотами и поросла непроходимым лесом. Дикое место, страшное место.

Анты же — народ смелый и выносливый. Но не един этот народ, а составляет его множество племён, которые часто между собой враждуют. Над некоторыми родами стоит рикс-князь. И, подобно урманским и свейским конунгам, подобно конунгам дони и готским кёнингам, избирается рикс на сходе племенной знати. Избирается он по достоинствам своим, по силе и доблести. Наследную власть анты не приемлют. А некоторые племена избирают рикса только на время войны.

Мужчины их — воины крепкие, женщины — жёны верные. Имеют анты пленников-рабов, но часто отпускают их на волю или селят подле себя. А отпустив, никогда больше не говорят ему: «Раб». Напротив, принимают его в общину и говорят радушное: «Брат!».

Анты и летты были со свеями дружны. Расширяя свои границы, воевали они югру с юга. Свен же воевали югру с севера. Так, имея общего противника, часто заключали они между собой воинские союзы, а риксы, и конунги, и простая чадь, бывало, принимали друг друга в свой род. И тогда по обычаю мешали кровь, заручались верностью и говорили: «Побратим!». Потом вспоминали слова стариков, которые помнили речи праотцов. А праотцы свидетельствовали, что венты и свей, и урмане, и дони[19], и готы восходят из одного корня. И верили древним речам, и молвили друг другу:

— Побратим! Говори медленно, и я скажу тебе, что многие твои слова с моими схожи. На поклонении ты скажешь мне, что схожи наши боги и из одного дерева, из одного камня сотворены наши кумиры. А на победном пиру мы споем наши песни!..