Побеждаю и сдаюсь (СИ)

— Сама ты — девчонка, — хохочет он. — Не споткнись, а то коленку расшибёшь.

Джайри опускает взгляд и видит, что это уже не круглые, чуть синеватые камушки. Это стены из них, вернее — стеночки. Всего лишь по колено. И она, смеясь, перемахивает в коридор слева.

— Так нечестно! — кричит сердито Уль. — Надо идти по дорожке.

Но Джайри его не слушает — бежит вперёд, петляя. Какой, однако, большой лабиринт. А казалось, вон она, середина — рукой подать.

Но почему так холодно? И где — Уль?

Джайри оглядывается. Вокруг стены с неё ростом. Они как-то незаметно выросли, и ей становится страшно.

— Уль! — кричит она. — Уль, я больше не хочу играть! Давай вернёмся?

Но ветер доносит лишь его звонкий смех.

Джайри кричит громче, а потом бежит вперёд, хватаясь рукой за ровную холодную стену. И вдруг понимает: у этого лабиринта нет сердца…

— Тише, тише, — прошептал кто-то певуче и хрипло.

Джайри открыла глаза. Мир дрожал и расплывался. Над ней склонилась старуха, закутанная в какие-то яркие тряпки. Пахло дымом, пряными благовониями и какими-то травами. В комнате мерцал красновато-жёлтый свет и было жарко.

— Тише, девочка. Это всего лишь сон.

Джайри застонала и вновь провалилась в лабиринт.

Очнулась она следующим утром совершенно одна. Огонь в очаге погас, и от сырых стен тянуло холодом. Ниже поясницы всё онемело. Джайри с трудом поднялась, но дёргающей боли не было. Уже хорошо. Девушка обнаружила себя в длинной льняной рубахе простого покроя. Кто-то заботливо протёр её тело и даже вымыл волосы.

«Итак, что мы имеем, — принялась рассуждать она, подходя к окну. Прикасаться к каменному полу босыми ногами было неприятно. — Золотой дракон, решивший срочно жениться на мне. Он не знал, что Шэн меня привезёт и не давал ему подобных поручений. А, значит, версию о давней неразделённой любви отметаем сразу же. Мечту стать Серебряным герцогом, пожалуй, тоже. Не похоже, чтобы эта тварь планировала покинуть замок. Да и… Ульвар всегда может сделать меня вдовой. Дракон, конечно, не знает об этом, но, думаю, подозревает… Нет, даже этот тупой дикарь не может быть настолько туп».

Она задумалась. Подоконник находился на уровне подбородка девушки, а потому в окно ничего, кроме неба, видно не было. Но из того, что видно было именно небо, а не, скажем, крепостные стены, можно было сделать определённые выводы. Например, о том, что её комната находится не ниже третьего, а то и четвёртого этажа.

«То есть, цель твари — политическая, — продолжала думать Джайри. — Какая может быть политическая выгода? Я не претендент на трон…».

И ей вдруг вспомнилось, с каким презрением, почти отвращением смотрел вчера на неё этот неучтивый мужчина. И вот это: «драконы не женятся на падали». Вот такое можно говорить только о… О падшей женщине, не так ли? То есть… Ну, если откинуть все сантименты и…

«Ты считаешь меня любовницей Ульвара? — шокировано уточнила Джайри. — Ну точно… Значит…». Она бессильно прислонилась к стене.

Тварь не могла бы считать её любовницей наследника, если бы таковой Серебряную герцогиню не считали все в Элэйсдэйре… А, значит… Джайри замутило и сердце укусила обида. Ну то есть, она так жестоко боролась со своими чувствами и желаниями для того, чтобы сохранять в глазах людей репутацию, но её репутация давно уже растоптали досужие сплетники.

Герцогиня усилием воли прогнала неприятные чувства. Не сейчас. Не время для эмоций.

«Ты планируешь сделать меня объектом для шантажа… Для долго шантажа наследника, — Джайри продолжила холодно рассуждать. — А, значит, тебе нужен мир. Гарантированный мир с западным соседом… А для чего нам обычно нужна гарантия мира?».

Её зябко передёрнуло.

Конечно. Для войны.

Но с кем?

На востоке — племена кочевников. Там постоянные набеги, на которые никто давно почти не обращает внимания. А тут речь о войне. Серьёзной, многолетней, заранее спланированной. Мир на западе, значит, остаётся север и юг… С Персиковым султанатом?

«Не-ет, — мысленно шепнула себе герцогиня. — Нет, конечно. Реванш. Ты хочешь взять реванш над Медовым царством. За то поражение, которое тебе нанесли семь лет назад…».

Открылась дверь и вошли служанки, прячущие взгляд и покорно клонящие головы. Они принесли драгоценные парчовые одежды и шкатулки с украшениями.

Или рабыни.