Побочный эффект

— Друзья мои! Уж не упомню, в который раз мы все вместе собрались в этом зале, а значит, еще один год остался в прошлом. Все мы немножечко, самую малость, постарели, что, впрочем, совершенно не отразилось на лицах наших прекрасных женщин. Все мы немножечко стали опытнее. Некоторые даже мудрее. В общем и целом год для треста был весьма недурным, поработали мы с вами на славу. Так что сегодня, в канун Нового года, имеем полное право расслабиться. Новый год каждый из нас будет встречать дома, в кругу семьи, может быть, в кругу друзей. А сегодня мы будем веселиться с теми, с кем целый год работали рука об руку, делая одно общее дело. Дамы и господа! Прошу отнестись к сегодняшнему празднику с полной ответственностью, дабы не было желания наверстать упущенное в течение следующего года. Сегодня объявляю раздолье и вседозволенность для всех, после праздников же стану вновь сердитым и требовательным начальником. С Новым годом, дорогие мои, с Новым счастьем!

Народ радостно подхватил, протягивая навстречу друг другу рюмки и фужеры:

— С Новым годом!

Звучавший еще минуту назад звон бокалов, разбавленный человеческим гомоном, сменился звяканьем вилок. Закусывали тщательно: убранство стола способствовало обострению аппетита. Шолик, как обычно, не поскупился: столы были щедро уставлены закусками. Тут и красная рыбка, и яйца, фаршированные красной же икоркой. Удерживая ощеренной беззубой пастью веточку петрушки, истекала соком стерлядка под нежным сливочным соусом. Салаты, заливной язык, ветчина, балыки, сыры, паштеты…

Вскоре кто-то самый отчаянный заявил в полголоса:

— Наливай!

Негромкий призыв был услышан и охотно подхвачен. Уже через двадцать минут чувствовалось то радостное оживление, когда народ уже не трезвый, но еще и далеко не пьяный. А значит, впереди ждет много интересного.

Черкасов сидел под углом к Ирине — субординация в тресте соблюдалась даже за праздничным столом.

Не замечать его внимание становилось все сложнее. Даже на работе трудно было укрыться от его пристальных взглядов. Здесь же, когда они оказались почти напротив, делать вид, будто его не существует, не было никакой возможности.

Сначала он хоть как-то придерживался приличий. Но с каждой минутой Черкасов смотрел на Ирину все пристальнее. Под его взглядом она едва не подавилась оливкой, из-за чего почувствовала себя совсем неловко.

Он был ей неприятен. Однако, несмотря на очевидную антипатию, Ира не могла не восхищаться его красотой. Вылизан до лоска. Надушен, как баба. Отвратительно! Но при этом чертовски привлекателен. Настолько, что трудно не смотреть в его сторону.

На работе проще — отвернулась, и вроде нет никакого Черкасова. И взглядов его прилипчивых нет. Здесь же куда ни посмотри — глаз сам собою на нем останавливается. Проклятье!

Она же терпеть его не может!

Но не смотреть на него никак не получается.

А он, кажется, не такой уж и противный. И не прилизанный вовсе. Если мужчина ухожен — разве это плохо? Или это все ей просто кажется под воздействием шампанского, а на самом деле Черкасов отвратительный тип, помешанный на собственной внешности? Может быть, завтра ей будет проще в этом разобраться. А сегодня… Сегодня он чертовски красив, этот Черкасов. Чертовски!

А праздник шумит, гремит музыкой и петардами, искрится бенгальскими огнями. И вот уже все вместе, почти полным составом, они лихо отплясывают что-то зажигательное. И струится по Ириным ногам невесомый шифон, подчеркивая мальчишескую узость бедер. И в сумасшедшем ритме движений сползает ткань, обнажая ее смуглое, атласное плечико. Лишь в последний момент она успевает придержать ее и вернуть на место.

Но все-таки самую малость, на какое-то мгновенье, обнажилось то, что должно быть скрыто от чужих глаз. И тот, кто с такой жадностью и завидным терпением ловил этот момент, увидел чуть-чуть больше, чем было дозволено посторонним.

Лихая музыка закончилась как-то резко, вдруг, сменившись плавным течением меланхоличного танго. Ира и опомниться не успела, как ее подхватили чьи-то уверенные, сильные руки и настойчиво повели вглубь зала под не слишком стройную музыку сборного оркестра профессиональных халтурщиков.

Чьи-то? Конечно, это были руки Вадима. Несмотря на стойкую к нему неприязнь, Ирина вынуждена была признать, что партнер он замечательный и танцевать с ним доставляет ей не только эстетическое, но и в некотором роде физическое удовольствие.

Она давно не танцевала. Даже и припомнить не могла, где и когда делала это в последний раз. Наверное, год назад, на такой же новогодней вечеринке. Но тогда она танцевала не с Вадимом. И, видимо, не так мастерски вел ее давешний партнер, коль она и не припомнит, с кем танцевала.

Этот же танец забыть будет трудно… А может, она все усложняет, а на самом деле ничего такого и нет, просто шампанское ударило в голову на голодный желудок?