Побратимы Гора

Парню больше ничего не оставалось, кроме как, обмотать темную узкую веревку три раза вокруг ее шеи. Он сделал это аккуратно и не слишком туго. Потом он заплел два свободных конца, закрывая ошейник, и резко дернул свободные концы в разные стороны, затягивая узел, при этом узкий, перевернутый треугольник плоти показался между первыми двумя петлями ошейника, стянутых узлом. Парень отпустил свободные концы веревки, и они легко упали, свисая, как и у ошейника Миры, между ее грудей. Легкое прикосновение кожи к груди рабыни может быть полезным для нее, особенно когда она обнажена. Это тонко напоминает ей о том, что она — рабыня. Кроме того, как я уже упоминал, они обеспечивают удобную короткую привязь, с помощью которой можно тянуть ее или привязывать, кому как нравится. Ошейник, как и у Миры, будет служить не только для того, чтобы пометить девушку как рабыню, но и по-своему, отличил бы ее от собственности краснокожих, ошейники которых обычно представляют украшенную бисером кожаную полосу. Естественно, что молодой человек, познания которого в этих вопросах крайне ограничены, вынужден был следовать конструкции ошейника, который я использовал для Миры. У меня не было по этому поводу никаких возражений. Действительно, выглядело уместным, что две девушки, две бывших Ваниямпи, должны быть в похожих ошейниках. Я решил, что позже объясню ему идентификационные аспекты ошейника, и тогда он сможет, если пожелает, изменить его, или в некотором роде персонализировать, возможно, применив особый узел, ярлык или украшение. С другой стороны, если он захочет оставить все, как есть, то я против не буду. И мы и девушки, а вскоре и все остальные, отлично поймут рабский статус, в котором состояли наши подопечные.

— Она — симпатичная рабыня, — похвалил я.

— Я всегда хотел владеть тобой! — кричал парень, низким, хриплым, диким голосом, сдавливая ее в своих руках.

— Как рабыня я могла бы теперь принадлежать любому мужчине, — сказала она, — но именно Вы завладели мной! Вы тот, кому я действительно принадлежу! — шептала рабыня своему господину.

— Я люблю тебя, — кричал он, все крепче стискивая ее в своих объятиях.

— И я люблю Вас, мой Господин, — закричала она. — Я люблю Вас, мой Господин!

— Я должен овладеть ей, — крикнул нам юноша. — Я не смогу ждать. Идите пока без нас!

— Ничего, мы можем и подождать, — усмехнулся я.

И он повалил в траву свою голую, носящую его ошейник рабыню, столь красивую, уязвимую, беспомощную, дрожащую от нетерпенья, готовую отдаться ему полностью, любящую и любимую.

— О-о-о, как я счастлива! — вскрикнула она, закрывая глаза. — Какая же я счастливая!

— Стойбище, сразу за этой возвышенностью, — показал Кувигнака на вершину холма впереди.

Мы с Кувигнакой утомленно тащились вверх сквозь высокую траву вверх по склону. Вечерело.

Волокуша следовала позади нас, приблизительно в пятидесяти ярдах. Молодой парень, бывший ранее Ваниямпи, настоял на том, чтобы помогать тянуть их. Мы для него соорудили еще одну, центральную упряжь. Теперь он тянул, имея по обе стороны, также в ремнях постромок, рабынь Миру справа и белокурую девушку слева от него. Рабыня мужчины обычно следует за ним позади, или слева позади. Для своей девушки он сделал тунику, использовав ее бывшее платье Ваниямпи. Оно получилось невероятно коротким, с глубоким декольте, и без рукавов. Туго затянутый на талии поясок, сделанный из скрученной ткани, выгодно подчеркивал изысканные линии ее прекрасной фигуры. Такие мизерные и откровенные предметы одежды, так откровенно и бесстыдно выставляющие красоту женщины, обычно рассматриваются свободными женщинами, как скандальные и оскорбительные. Тем не менее, это именно та одежда, в которую девушка, если она рабыня, будет одеваться, если ей вообще разрешат одевать что-либо. В действительности, рабыни склонны радоваться даже такой одежде. Они ценят свободу движений, которую дает короткая туника, а также получают удовольствие от бесстыдной демонстрации и выставления на показ их желанности и красоты для наглой оценки мужчин. Рабыня парня казалась довольной своей одеждой, хотя это было все, что ей было позволено носить. Миру я держал нагой, решив, разрешить ей одежду несколько позже. Я улыбнулся своим мыслям. Она когда-то была агентом кюров, и теперь должна была под моей опекой, полной ложкой вкушать свое рабство. Я не сомневался, что она хорошо изучит это.

— Там, — сказал Кувигнака, стоя на гребне небольшого холма, в высокой траве. — Ниже по склону, скрытое за деревьями находится стойбище Касму, как раз рядом с небольшим ручьем. Если присмотришься, Ты сможешь разглядеть некоторые вигвамы.

Я неподвижно стоял на гребне невысокого холма рядом с Кувигнаки. Едва бросив взгляд в неглубокую долину, с деревьями вдоль ручья, и вигвамами, спрятанными среди деревьев, я сразу почувствовал возбуждение. Было здесь нечто еще, что привлекло мое внимание. Это нечто было на холме позади стойбища, и отчего я пришел в состояние глубокого волнения.

— Что не так? — удивленно спросил Кувигнака, заметив мою реакцию.