Побратимы Гора

— Я хочу ее не для себя непосредственно, — объяснил Махпиясапа. — Она нужна мне как дар для Желтых Ножей. Я и мои товарищи идем по стойбищу, собирая дары Желтым Ножам, кайил и седла, одеяла, одежды, ткани и женщин.

— Я дам вам кайилу, — предложил Кэнка.

— Она красива, и ее цвет волос редкость в наших землях, — попытался объяснить вождь. — Она стала бы превосходным подарком.

— Ни Вы, ни Желтые Ножи ее не получите, — стоял на своем Кэнка.

— Груди у нее слишком маленькие, — прокомментировал Махпиясапа.

— Я содержу ее. Она моя. Я хочу ее. — Заявил Кэнка.

Когда Махпиясапа сделал замечание о ее грудях, обеспокоенная и озадаченная, Виньела нечаянно коснулось их. Что до меня, так груди у девушки были очень привлекательны и восхитительно пропорциональны по отношению к ее фигуре в целом. Однако, Махпиясапе они показались маловатыми, поскольку его, как и большинство краснокожих мужчин, привлекали полногрудые женщины. Это страсть к более пышнотелым женщинам, кстати, также характерна для мужчин Тахари. На Горе, вообще, насколько я могу сказать, нет никакого особенно заметного недостатка в различных типах женщин. Всеми признано, что женская красота, представляет собой целый комплекс тонких нюансов, собранных вместе, прекрасный и обильный в его почти бесчисленных вариантах. Не существует единого стандарта красоты, всегда все зависит от каждой конкретной женщины. Есть великое множество способов быть красивой.

— Это — твое последнее слово по этому вопросу? — спросил Махпиясапа.

— Да, — твердо ответил Кэнка.

Махпиясапа, резко развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый его свитой.

Кэнка, проводив вождя взглядом, обернулся и посмотрел вниз на Виньелу, которая покорно опустив голову, стояла на коленях перед входом в его вигвам.

Можно добавить, что ограниченные, стереотипные концепции женской красоты вообще чужды гореанскому сознанию. Для гореанина покажется нелепым, или даже непостижимым, если он узнает, что в какой-то культуре на женскую красоту накладываются ограничения, и красивыми считаются только очень высокие, или худые, или плоскогрудые женщины. Такая концепция была бы слишком ограничена для него. Кроме того гореанин интересуется женщиной с точки зрения работы и любви, а отнюдь не для фотографирования в варварских предметах одежды. Большинство гореанских женщин, как и большинство человеческих женщин вообще — это невысокие, соблазнительные брюнетки. И большинство женщин, продаваемых на невольничьих рынках Гора, конечно же, относятся к этому типу. Они хорошо выглядят в цепях, стоя перед вами на коленях.

Виньела подняла голову, и несчастно посмотрела на Кэнку. В ее глазах стояли слезы.

— Возможно, Вы должны отдать меня ему, Господин, — прошептала она. — И возможно, мои груди действительно слишком маленькие.

— Не говори глупостей. Они прекрасны, — успокоил он свою рабыню. — Лучше иди готовить.

— Да, Господин, — сказала она, счастливым голосом.

— Вы не боитесь, что из-за этого могут возникнуть проблемы? — поинтересовался я.

Мы с Кувигнакой стояли поблизости, и слышали весь разговор Кэнки и Махпиясапы. Этим вечером мы были приглашены в вигвам Кэнки на вареное мясо, подготовленное по особо любимому краснокожими рецепту.

— Я так не думаю, — ответил Кэнка. — Но давайте не будем волноваться об этих вещах. Эти дни должны быть временем веселья и пиров.

— Завтра я войду в вигвам танцев, — сообщил Кувигнака.

— Я видел, как много подарков переходит из рук в руки по всему стойбищу, — рассказал я.

— Это — время для счастья и обмена подарками, — пояснил Кувигнака. — Даже кайилиауки в этом году пришли раньше.

— Это верно, — согласился я, вновь задумавшись над причиной столь раннего прибытия стада кайилиаука. Все это, казалось мне очень странным.

— Ты уже насладился использованием украшенного бисером хлыста? — поинтересовался Кэнка.

— Да, от всей души, — улыбнулся я, вспомнив белокурую девушку из стада, подарившую мне весьма приятный день.

— Ты можешь оставить его себе и после праздников, после танцев и пиров, — разрешил молодой краснокожий.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Это — пустяк, — усмехался Кэнка.

Я вспомнил, как вернул белокурую рабыню ее пастухам.

— Это, в самом деле — та же самая рабыня? — пораженно спросил меня один из мальчишек пасших стадо, когда я возвратил блондинку в стадо.

— Да вроде она самая, — усмехнулся я.

— Кажется, что Ты взял у нас женщину, которая была просто порабощена, а возвращаешь женщину, которая является настоящей рабыней.

Девушка стояла на коленях, около нас, покорно склонив голов, и улыбалась.

— И какова она была? — поинтересовались пастухи.

— Похотливое извивающееся рабское мясо. Горячее, беспомощное, страстное и отзывчивое.

— Великолепно! — воскликнул один из мальчишек, тот что был постарше, ударяя себя по бедру.

— Я думаю теперь, любой мужчина найдет ее удовлетворительной, — усмехнулся я.

— Я попытаюсь, стать лучше, чем просто удовлетворительной, Господин, — пообещала девушка.

— Хорошо, — похвалил пастух.

— Назад в стадо, девка, — приказал другой паренек, направляя на нее кайилу.