Побросаю-ка я кости

Джо Слеттермил был готов пойти на попятную, и тут до него дошла вся драматичность сложившейся ситуации. Он обдумал ее и осознал, что не собирается отказываться от роли центральной фигуры в этом спектакле ради того, чтобы вернуться с рухнувшими надеждами в свой разваливающийся дом к Жене, Матери и ипохондричному мистеру Пузику. «Может быть, – отважно сказал он себе, – во взгляде Большого Игрока нет никакой силы, может, я просто допустил первую и единственную ошибку во время броска». Кроме того, он склонялся к тому, что м-р Кости оценил его жизнь точнее, чем Большой Игрок.

– Ставлю, – сказал он.

– Лотти, дай ему кости!

Джо изо всех сил напряг свой мозг, сила победно взревела в его правой руке, и он сделал свой бросок.

Кости не упали на стол. Они метнулись вниз, потом вверх по какой-то дикой кривой, взлетели над краем стола, и потом, подобно сверкавшим красным метеорам, ударившись о лицо Большого Игрока, где они неожиданно замерли в черных глазницах. Каждая сверкала рубиновым блеском единицы.

Глаза змеи.

Красные глаза, с усмешкой уставились на него, и он услышал шепот:

– Джо Слеттермил, кости вылетели за пределы стола.

С помощью большого и среднего пальцев (или костей) обеих рук Большой Игрок извлек кости из глазниц и бросил их в протянутую ладонь Лотти.

– Да, Джо Слеттермил, кости вылетели за пределы стола, – повторил он спокойно. – А теперь вы можете застрелиться. – Он дотронулся до серебристого револьвера. – Или перерезать себе горло. – Он достал из-за пазухи и положил рядом с револьвером кривой кинжал с золоченой ручкой. – Или отравиться. – К оружию добавилась черная бутылочка с белым черепом и скрещенными костями. – Или мисс Флосси зацелует вас до смерти. – Он подтолкнул вперед самую красивую и злобную девушку. Она выпрямилась, одернула свою коротенькую юбочку и бросила на Джо провокационный голодный взгляд, приподняв карминовую верхнюю губу и показывая длинные белые клыки.

– Или еще, – добавил Большой Игрок, кивнул в сторону затянутого крапом стола, – вы можете совершить Большой Прыжок.

– Я выбираю Большой Прыжок, – со злостью произнес Джо.

Он поставил правую ногу на свой теперь пустой стол для фишек, левую на черный край, наклонился вперед и неожиданно оттолкнувшись от края, в тигрином прыжке бросился через стол и вцепился в горло Большому Игроку, утешая себя мыслью, что, судя по опыту поэта, мучиться ему придется недолго.

Когда он пролетал над центром стола, в мозгу его отпечаталась моментальная фотография того, что в действительности было внизу, но он не успел осознать увиденное, потому что в следующее мгновение врезался в Большого Игрока.

Жесткое ребро коричневой руки ударяло его в висок со стремительностью молнии… и коричневые пальцы или кости рассыпались, словно были сделаны из воздушного теста. Левая рука Джо прошла сквозь грудь Большого Игрока, как если бы там не было ничего, кроме атласного пиджака, в то время как правая мертвой хваткой вцепилась в череп под шляпой и разломила его на куски. В следующее мгновение Джо рухнул на пол, сжимая в пальцах черные лоскуты и коричневые обломки.

Он стремительно вскочил на ноги и протянул руку к башенкам на столе Большего Игрока. Время оставалось лишь, чтобы схватить все, что подвернется ему под левую руку. Как назло, ему не попалось ни золотых, ни серебряных фишек, ни других темных фишек, поэтому он сунул в карман горсть светлых, и побежал.

И в тот же момент все завсегдатаи Заведения оказались у него на плечах, Вспыхивали зубы, ножи, медные шары, его били, царапали, рвали на куски и топтали подбитыми гвоздями каблуками. Кто-то с черным лицом, на котором выделялись налитые кровью глаза, нахлобучил ему на голову золоченую трубу. Рядом мелькнуло белое тело ассистентки, и он потянулся к ней, но она увернулась. Кто-то старался ткнуть ему в глава тлеющей сигарой. Лотти, шипя и извиваясь, словно белый удав, пыталась задушить его и в то же время выколоть ножницами глаза. Флосси, выскочившая, словно чертенок из коробочки, плеснула ему в лицо из широкогорлой квадратной бутылки чем-то, что пахло, как кислота. М-р Кости всаживал в него пулю за пулей из серебряною револьвера. Он был зарезан, ослеплен; прострелен, разорван на куски, избит, искромсан в капусту, ему переломали все кости и бросили на тротуар.

Он глубоко вздохнул и подвигал конечностями. Похоже, ничего серьезного. Он поднялся и огляделся. Заведение – темно и молчаливо, словно Плутон и весь остальной Карьер Айронтаун. Когда его глаза привыкли к свету звезд и изредка проплывающих по небу космических кораблей, он заметил запертую на засов железную дверь, в которой находилась другая – та, через которую его выкинули.