Побудь со мной

Диона была вне себя, но благодаря годам самодисциплины смогла спать без сновидений. Проснувшись несколько часов спустя, как раз перед звонком будильника, она чувствовала себя уже значительно лучше. Внезапно Диона нахмурилась. Ей показалось, что кто-то звал ее. Приподнялась и, склонив голову, прислушалась.

- Ди! Будь все проклято!

Диона поняла, что Блейку больно, научившись за прошедшие недели распознавать это по его тону. Не тратя времени, чтобы надеть халат, она бросилась к нему.

Щелкнула выключателем. Блейк сидел, растирая левую икру, его лицо перекосилось.

- Ступня тоже, - прохрипел он. Диона схватила его ступню и решительно вернула пальцы в правильное положение, массируя подушечки. Блейк откинулся на спину, его грудь бурно вздымалась.

- Все хорошо, - бормотала Диона, разминая мышцы от лодыжки до колена.

Она целиком сосредоточилась на своих действиях и не заметила, что Блейк пристально наблюдает за ней. Через несколько минут судорога отпустила, и Диона, похлопав пациента по ноге, натянула на него простыню.

- Вот, - сказала она, улыбаясь, но улыбка испарилась, когда Диона встретила настойчивый взгляд Блейка. Темно-синие глаза были столь же неистовыми и неотразимыми, как море, и она дрогнула перед лицом его неослабевающего интереса. Губы непроизвольно раскрылись, как бы приглашая. Блейк медленно посмотрел ниже, и Диона вдруг осознала, что ее груди обтягивает почти прозрачная ночная рубашка. Пульсирующая боль в сосках заставила испуганно подумать, что они, вероятно, отвердели, но Диона не смела взглянуть, чтобы убедиться. Ее новые ночные одеяния ничего не скрывали, а лишь слегка прикрывали.

Она не смогла больше выносить притягательную силу мужского взгляда и опустила веки, пряча мысли за густыми ресницами. В поле зрения Дионы оказалось тело Блейка, и ее глаза изумленно распахнулись. У нее чуть не отвисла челюсть, но она сумела удержаться.

Диона порывисто встала, забыв о том, насколько прозрачна ночная рубашка. Она достигла своей цели, но не почувствовала удовлетворения, ощущая себя ошеломленной - рот пересох, пульс бешено стучал в венах. Диона сглотнула и голосом, слишком хриплым для того, чтобы сойти за небрежный, сказала:

- Вы же утверждали, что - импотент.

Она не сразу поняла, что произнесла. Блейк мельком посмотрел на себя - такой же ошарашенный, как Диона. Его подбородок окаменел, и он громко выругался.

Щеки Дионы внезапно обжег горячий румянец. Нелепо продолжать стоять здесь, но она оказалась не в состоянии пошевелиться, очарованная и изумленная своей реакцией или, скорее, ее отсутствием. Столь же завороженная, как птица перед коброй - сравнение по Фрейду в чистом виде.

- Должно быть, я экстрасенс, - неловко пошутил Блейк. - Я только что подумал: эта крошечная штука, надетая на вас, возбудила бы и мертвого.

Диона даже улыбнуться не смогла. Она очнулась от оцепенения и со всей возможной скоростью, тем не менее стараясь не бежать, выскочила из комнаты.

Ее все еще тревожила странная сухость во рту, когда она переодевалась в старую одежду, а не в обтягивающие обновки, которые носила в последнее время. Теперь нет причины обольстительно одеваться. Эту специфическую проблему Блейк преодолел, и Диона не собиралась играть с огнем.

Хотя вскоре она обнаружила, что Блейк словно и не заметил ее возвращения к прежним нарядам и целомудренным ночным сорочкам. Он ничего не говорил, но Диона всегда чувствовала на себе синий огонь его глаз, когда они находились вместе. В ходе лечения ей постоянно приходилось его трогать, и постепенно она привыкала к тому, что его пальцы часто прикасались к ее ноге во время массажа, а тела терлись друг об друга, когда они плавали.

Блейк смог стоять самостоятельно, не опираясь на руки, намного быстрее ее ожиданий. В первый раз он покачнулся, но ноги удержали его, и Блейк восстановил равновесие. Он трудился упорнее, чем любой пациент, который у нее был раньше, стремясь избавиться от зависимости инвалидного кресла. Каждую ночь Блейк расплачивался мучительными судорогами. Но и не думал сбавлять убийственного темпа, который установил для себя. Диона больше не подталкивала его, он сам это делал. Ей оставалось только стараться не позволять ему навредить себе и расслаблять его мышцы в конце очередной тренировки растиранием и сеансами в бассейне.