Побудь здесь еще немного

Все как-то справлялись. Иногородний Сережа знал множество баек и подробностей из личной и даже глубоко интимной жизни обитателей его палат. Его уже ловили в коридоре пациенты, что-то спрашивали, заглядывали в глаза. Милочку никто не ловил, никто не запоминал ее имя и отчество. Она чувствовала себя неловко и поэтому никогда не могла как следует представиться. Казалось, что люди смотрят в ее милое обаятельное лицо и ничего там не видят. Они ей не верили. Они ей не доверяли и врали. Может, это внешность у нее такая не солидная? Слишком детская, что ли? Милочка протискивалась бочком в палату (на ней дежурная улыбка и фирменный белоснежный халат с голубой отделкой), щеки ее пылали. «Кто Иванова? Вы? Можно с вами побеседовать?» Хотелось заплакать и попросить у этой женщины: «Пожалуйста, поговорите со мной! Расскажите мне все! Расскажите мне так, как написано в учебнике!» Женщина же говорила, что никогда раньше ничем не болела, да и сейчас ее уже ничего не беспокоит, а поступила она в больницу «по поводу легких», и вообще ей пора на процедуры. «Да?» — Милочка обрадованно вскакивала. «Ну, тогда я зайду завтра!» Бегом-бегом за историей болезни в ординаторскую. А в истории написано, что больную три года назад оперировали по поводу рака желудка, а теперь она поступила с пневмонией, которая оказалась маской метастазов. И как это они все узнали, врачи? Какие волшебные применяли слова, чтобы это понять? Ведь учились они в том же самом институте, значит, и она научится? И Милочка радостно копалась в справочниках и ее зачетную работу потом хвалили перед всеми за грамотный разбор клинической ситуации, подробный дифференциальный диагноз и обширный список использованной литературы.

Папа говорил: «Медицина — это ремесло. Им надо овладеть. Закрепить навыки. Приобрести полезные привычки. Это будет легко». Бабушка говорила: «Поверь, больной — это главное, надо лечить именно его, а не болезнь. Это не банальная цитата! Это правда!

В одном больном сводится воедино огромное множество всяких симптомов. Некоторые относятся к данной болезни, некоторые нет, некоторые характерны только для этого человека. Плюс психология. Иногда психиатрия. И из этого всего надо выбрать главное, очистить от шелухи. И будет диагноз. Все встанет на свои места. У тебя получится! Надо их полюбить, своих пациентов, проявить сочувствие, участие, раскрыть! Опыт, опыт, опыт! Практика и еще раз практика!» Она просто поэт, Милочкина бабушка. Прекрасный, кстати, лектор. Ее даже врачи приходят слушать, не только студенты.

Что было делать? Милочка впервые в жизни страдала, и неоткуда было ждать помощи. Хоть бросай все и уходи из института! Но куда еще ей было податься? Она ничего не хотела, никуда не стремилась. Курс у нее уже был предпоследний, надо было определяться с дальнейшим направлением и перспективами. Состоялся семейный совет.

Хирургия? Нет, это не для женщины, страшная профессия, во многом неблагодарная, летальность высокая. «У каждого врача есть свое кладбище», — так говорила бабушка. Господи, они еще и умирают! Есть пластическая хирургия. Тут, чтобы найти работу, надо иметь очень конкретный блат. Его нет.

Нет, нет. Все нет. Субординатура по терапии, затем интернатура или аспирантура.

Работа на бабушкиной кафедре, диссертация (тему уже сейчас можно прикинуть), знакомая статистика, архив, немножко студенты — это не так страшно. Милочка успокоилась. Студенты — не страшно. Настоящая жизнь опять осталась где-то в стороне, а Милочка пошла своим путем, натоптанным и мощеным. Все образуется.

Тогда же появился Дима. Положительный, но не герой. Просто человек, «тот человек». Одногруппник школьной подруги Тани. Родители врачи. Папа — зубной врач, есть и место для сына в частном кабинете. Он уже работает. Бабушка одобрила: «Целеустремленный мальчик, то, чего нашей Милочке не хватает!»

Дима ухаживал медленно и основательно, целых два года — весь шестой курс и интернатуру. Он в это время уже закончил обучение и вовсю сверлил зубы у папы в клинике, к Милочке относился по-отечески. Подарки всегда выбирал полезные и добротные — карточки для мобильника (он говорил: «для сотового телефона»), замшевые перчатки, ежедневник, скамеечка для ног. Цветы, обязательно розы, классического алого цвета, плотные, почти бутоны. «Надо обрезать стебли под струей воды, а в вазу добавить таблетку аспирина. Лучше импортного. Давай я сам все сделаю!» Он хотел, чтобы розы стояли долго, постоянно напоминая о нем Милочке. Ей нравились розы, по крайней мере, воду в вазе она менять не забывала.