Побудь здесь еще немного

Как раз на этапе написания второй главы Милочка познакомилась с Максом. Макс. Он занимается компьютерами и вообще всяким оборудованием. Оснащает административный корпус в Милочкиной больнице. Постоянно топчется в кардиологическом, там на лестничной площадке складская комната за железной дверью. Вот они и встретились. «Опа-на, это что за принцесса! Ты кто, принцесса?» Милочка в полном замешательстве ответила: «Я? Людмила Валерьевна», — чем вызвала просто взрыв хохота. Так и повелось. Макс был ужасен. Он пугал Милочку своим напором, громкостью, грубостью. Энергия у него била через край. Все реакции были слегка утрированы, но одновременно очень искренни. Он, как маленький ребенок, не мог и не хотел сдерживать свои эмоции.

Он переходил дорогу на красный свет, непечатно выражался, курил. Курил, курил, курил! Он носил черный свитер и черные джинсы, которые были покрыты тонкими серыми волосами. Кошачьими. «Хочешь посмотреть на моего кота?» Он действовал на Милочку, как удав на кролика. «У меня машина тут…» «Да хрен с ней, с машиной! Ну, хочешь, я сейчас ее на стоянку отгоню? Давай ключи!» И Милочка уже протягивала ему ключи. И они действительно поехали к Максу и осмотрели его замечательного кота Чака — шикарного очень крупного полосатого зверя. «Он ходок у меня! Ходок! Ну, иди сюда, морда!» — кот сладко потерся о джинсовую штанину, пометил косяк и выпрыгнул в форточку (первый этаж). Ему было позволено все, даже залезать на стол!

Постоянно звонил телефон, кто-то договаривался что-то подвезти, отгрузить, порешать вопросы и созвониться опять. На мобильник постоянно звонили девушки. Они хихикали, а Макс хихикал им в ответ: «Кисуль, я выше крыши занят. Скучаю безумно! Как только освобожусь — сразу выйду на связь! Ну-ну, солнышко, целую!» Эти звонки его совершенно не смущали, он продолжал при этом улыбаться Милочке.

Квартира у Макса была своя — большая, но однокомнатная, очень захламленная. В углу комнаты лежали колеса от машины, на подоконнике стояло пластмассовое ведро, валялись книги и журналы («Автомир»), стоял компьютер и музыкальный центр прямо на полу. «Ты че, никогда не играла в гонки? Попробуй, затягивает!» Ковер украшали уютно свернувшиеся носки.

В туалете (куда Милочка в полном смущении попросилась) висел огромный плакат с голой грудастой красоткой в недвусмысленной позе. Милочка не могла здесь находиться, у нее горели щеки.

Макс появлялся в больнице почти каждый день. Она ничего не могла с ним поделать, но никому не рассказывала о нем. Просто совершенно раскисала в его присутствии. Как только на стоянке перед приемным покоем появлялась его огромная черная «Ауди», у Милочки слабели ноги. Стоило ей только выглянуть в окно и увидеть эту злополучную машину, все. Появлялся беспричинный смех, болтливость. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Хотелось подойти к зеркалу и что-нибудь подправить в прическе или расстегнуть пуговку на блузке…

Потому что он был очень мужчина. Самый мужской мужчина в Милочкиной жизни. Похожий на цыгана. Кудрявый, темноволосый, кареглазый. Не стриженный, всегда небритый, на голову выше Милочки, с сигаретой в зубах, с татуировкой на запястье. Хам. «Не тот человек». У него было давно забытое высшее образование в техническом институте, а на момент знакомства с Милочкой — какое-то заочное финансовое. Почему-то это Милочку очень грело. Вроде он не крючник, а все-таки человек «ее круга». Когда Милочка встречалась с ним, ей хотелось, чтобы он поскорее ушел, не смотрел на нее, ничего не говорил. Хотелось попасть домой, успокоиться, отдышаться, унять дрожь в коленях. К Диме, в привычный спокойный мир, где все рассчитано, и отмеряно, и давно известно…

Дни, когда черная машина не стояла у больницы, были теперь худшими в Милочкиной жизни.

Макс не приставал к ней, не пытался поцеловать, обнять, вообще не трогал. Смотрел, наклонив голову, и зрачки у него были вертикальными, как у кота. Так странно, но Милочка почти не помнила Димины глаза. Глаза как глаза. Серые, обрамленные светлыми ресницами. Дима никогда не смотрел на Милочку просто так. Он всегда что-то говорил: «Надо лечь пораньше. Всегда ставь машину на „ручник“ на стоянке. Спокойной ночи, дорогая». Макс же, наоборот, молчал и слушал, а Милочка рассказывала. Что в этом месяце у нее целых два дежурства, а больная у окошка в женской палате совершенно не снижает давление. Как чуть не пропустила у больной тромбоз, не позвонила вовремя хирургам, и заведующая теперь смотрит на нее косо. Как трудно набрать нужное количество анализов для приличной статистики. А Макс в перерыве между смешками, хохотом и закуриванием сигарет вдруг серьезно спрашивал: «А что такое тромбоз? Ну, расскажи, что там у тебя еще происходит?» «Тебе что же, интересно?» «He-а, мне нравится, как у тебя голос звучит!» Опять смех, Милочка вся красная. Что же с ним было поделать?