Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Вообще же российская политика США сохраняла раздробленный характер, не было и единой политики по отношению к Евразии в целом. В феврале 2006 года отдел по делам Центральной Азии в Госдепартаменте был передан из Европейского бюро в только что созданное Бюро по делам Южной и Центральной Азии. Политический смысл этой реорганизации состоял в том, что Центральная Азия имеет больше общего с государствами Южной Азии, такими как Индия или Бангладеш, чем с постсоветскими государствами. Но это была скорее попытка выдать желаемое за действительное, сомнительная и даже довольно эксцентричная, что сделало американскую политику еще менее скоординированной. Процесс межведомственных согласований по политике в отношении России и Евразии разлаживался. Вдобавок к разногласиям между отдельными игроками возникли и структурные проблемы: не хватало механизмов координации между чиновниками, которые занимались Россией, и теми, кто отвечал за политику на остальном постсоветском пространстве{343}. Все это стало очевидно, когда свой вызов бросил Дик Чейни.

«Товарищ волк»

Советники Дика Чейни считали, что публичная критика России не только уместна, но и необходима в интересах последовательности проводимой политики, поскольку администрация Буша сделала «Программу свободы» краеугольным камнем внешнеполитического курса США. Ввиду того что шаги Путина по ограничению свободы слова и выборов шли вразрез со всем тем, о чем говорил Буш в своем обращении к Конгрессу «О положении в стране» в 2005 году, в его администрации полагали, что нельзя проходить мимо складывавшейся в России ситуации. Более того, в первый день нового, 2006 года Россия перекрыла подачу газа на Украину, на несколько дней лишив часть Европы тепла, причем при минусовых температурах. Это укрепило представление о России как агрессивно настроенной стране.

Все более ухудшавшееся отношение Чейни к Путину усугубил инцидент в Польше в январе 2006 года, когда он во главе американской делегации прибыл в Краков в честь годовщины освобождения лагеря смерти Освенцим. Путин был в числе приглашенных, в программе значилось его выступление. Однако он несколько раз откладывал свое прибытие из Москвы и опоздал к назначенному времени выступления, что другие участники восприняли как намеренное неуважение к президенту Польши Александру Квасьневскому и украинскому президенту Ющенко, о чьем избрании Квасьневский помогал договариваться во время «оранжевой революции». Когда Путин наконец прибыл, он достаточно бесцеремонно прервал ход мероприятия и выступил со своей речью. «Пока я наблюдал за его поведением в тот день, – позже отмечал Чейни, – мне стало понятно, почему российских лидеров до сих пор так не любят их соседи и почему наше решение расширить НАТО и предложить членство бывшим советским сателлитам вроде Польши и Румынии было правильным»{344}.

Спустя несколько месяцев, в мае 2006 года, Чейни в качестве главного докладчика принимал участие в Вильнюсской конференции, на которую собрались главы государств балтийского и черноморского регионов для обсуждения общих интересов, и в частности путей продвижения и укрепления демократии[37]. Чейни начал с похвалы государствам Балтии и Центральной Европы за их стойкую преданность демократии, затем похвалил Грузию и Украину за движение в сторону демократии. Далее он перешел к самой спорной части своего выступления – о России:

Америка и вся Европа желали бы видеть и Россию в числе процветающих, жизнеспособных демократий. Однако в сегодняшней России противники реформ стремятся повернуть вспять все достижения последнего десятилетия. … Никакими доводами о защите законных интересов нельзя оправдать превращение нефти и газа в орудие запугивания и шантажа, будь то манипуляции с поставками или попытки монополизировать систему транспортировки. И никто не может оправдать действия, которые подрывают территориальную целостность соседнего государства или ставят помехи демократическим движениям.

Хотя Чейни и заметил, что «никто из нас не готов поверить, что Россия обречена стать нашим противником», он очень недвусмысленно заявил, что, по его представлениям, все разговоры, которые велись после 2001 года о партнерстве, остались в прошлом{345}. И вся эта критика была озвучена Чейни не где-нибудь, а в Вильнюсе, столице Литвы, чье недавнее членство в НАТО и Евросоюзе было встречено в Москве с большим недовольством.