Почему Америка наступает

Торговые и экономические интересы всегда числились среди первых причин войн.

Если Первая и Вторая мировые войны стали катастрофами XX века, то для века XIX аналогами были Наполеоновские. Какова была их причина?

Думаю, вы уже не удивитесь:

«В 1811 году французский император Наполеон I, не будучи в состоянии справиться со своим главным врагом, Англией, и после того, как континентальная блокада, имевшая целью сорвать торговлю Англии, оказалась недостаточно эффективной, решил начать войну против России… император надеялся, заключив мир с царем, создать благоприятные условия для продолжения континентальной блокады».

Гейнц Гудериан «Опыт войны с Россией».

Это пишет почти наш современник. Он — профессиональный военный, и его можно понять в том смысле, что торговая блокада была не целью, а средством для победы в войне. Но почти то же и более определенно говорит современница и личный враг Наполеона — Анна Луиза Жермена де Сталь, популярная в то время писательница. В путевых записках о России в 1812 году она отмечает, что причиной войны было стремление Наполеона… монополизировать торговлю английскими товарами на европейском континенте. Умная была женщина, хотя ее романтические героини и проповедовали свободу личности. Она даже отметала, что биологическая продуктивность лесов России низка по сравнению с Западной Европой — звери и птицы редко встречались ей по дороге, хотя вокруг были дикие места. Прочитать ее записки можно в замечательном ленинградском издании «Иностранцы о России 1812 года».

Вот что было общего у Гитлера с Наполеоном, а не календарные совпадения дат в их деятельности.

Спросите, каким краем там оказалась Россия? Ну, это несложно. Возьмите первую главу «Евгения Онегина» и прочтите место, где говорится о кабинете Евгения. Помните, что-то там «и по Балтическим волнам за лес и сало возит к нам».

Продукция российских помещиков реализовывалась главным образом в Англии. Англия — морская держава, и пенька для канатов была первым товаром российского экспорта. Сбывать ее во Францию в аналогичных масштабах возможно было только при условии, что она стала океанской державой. Но главное — только у Англии было чем платить русским помещикам, только она была развитой промышленной страной. Союз с Англией, а не Францией, был нужен дворянам, а те, кто не понимал этого, жестоко поплатились. Я имею в виду убийство 11 марта 1801 года императора Павла I. Впрочем, дадим слово почти современнику тех событий Фон-Визину (не автору «Недоросля» и «Бригадира», а декабристу):

«Павел, сперва враг французской революции… становится восторженным почитателем Наполеона Бонапарта и угрожает войной Англии. Разрыв с нею наносил неизъясненный вред нашей заграничной торговле. Англия снабжала нас произведениями и мануфактурными, и колониальными за сырыя произведения нашей почвы… Дворянство было обеспечено в верном получении доходов со своих поместьев, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и пр. Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу… Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти всеобщей».

О том же говорит и один из главарей заговора, В. В. Зубов. В своей речи на знаменитом «ужине» перед убийством он прямо указывает на «безрассудность разрыва с Англией, благодаря которому нарушаются жизненные интересы страны и ея экономическое благосостояние».

Английский посол, естественно, был первым, кого заговорщики известили об успехе.

Не нужно, конечно, преувеличивать заботу помещиков-дворян о России. О себе они беспокоились в первую очередь, и не факт, что стране их действия принесли бы пользу, хотя и это не исключено. Во всяком случае, в других классах населения отношение к Павлу было хорошим. Еще дореволюционные историки отмечали, что заговорщики-офицеры просто вынуждены были убить свергнутого императора, не оставлять его в живых, потому что иначе они были бы вскоре перебиты гвардейскими солдатами.