Почему Беларусь не Прибалтика

Так что в отношениях россиян с белорусами в целом всё по-прежнему остаётся хорошо, как бы это ни бесило профессиональных русофобов из Прибалтики и других стран «санитарного кордона».

Но Прибалтика, разумеется, неспособна с этим смириться, как неспособна она понять Беларусь. Если бы Прибалтика была на это способна, то эти четверть века она развивалась совсем не так, как развивалась.

Поэтому попытки наставить белорусов на путь истинный и открыть им «правду» про их национальную идентичность, историю и их «законное место» в европейском «санитарном кордоне» продолжатся. Равным образом Литва, Латвия и Эстония продолжат искать соломинку в российско-белорусских отношениях, отмахиваясь при этом в собственных отношениях с Москвой от огромнейшего бревна. Будут цепляться к малейшим недопониманиям в отношениях Москвы и Минска, будут раздувать из мухи слона, будут использовать любой повод, чтобы испортить российско-белорусские отношения.

Всё, что нужно для того, чтобы не дать противникам российско-белорусского союза этого сделать, — не подыгрывать им. Не принимать их повестку российско-белорусских отношений, не подхватывать те темы, которые борцы за евразийскую дезинтеграцию вбрасывают в информационное пространство.

Лучше всего просто публично не обращать на провокаторов внимания.

Заключение

Беларусь после 1991 года пыталась развиваться как Прибалтика, но и Прибалтика имела возможность пойти по пути Беларуси. Разумеется, речь не идёт о полном копировании белорусского опыта: у Литвы, Латвии и Эстонии никогда не было того ощущения исторической, культурной, духовной общности, которая сделала возможным Союзное государство России и Беларуси.

Но и без тех экзистенциальных причин, которые побудили белорусов к союзу с Россией, страны Прибалтики могли бы воспроизвести отдельные фрагменты белорусского пути. Не рвать экономические и человеческие связи с постсоветским пространством, не замазывать советский период своей истории сплошной чёрной краской, сохранить государственную поддержку социальной сферы, не разрушать промышленность, не лишать сотни тысяч людей гражданства, не вытравлять из своих стран русский язык и русских людей.

Такие шаги нисколько не противоречили бы пресловутому «европейскому выбору» — курсу на интеграцию в западный мир. Наоборот, социальное государство и обеспечение прав национальных меньшинств были бы для Прибалтики европейским выбором без кавычек.

Став частью Запада, но не разорвав все связи с Востоком, Прибалтика сохранила бы потенциал для развития, потому что у неё остались бы здоровая экономика и население: не пришлось бы выдворять половину трудоспособных работников в эмиграцию.

Страны Балтии имели возможность стать геополитическим «мостом», объединяющим Восток и Запад. Новые члены Евросоюза, имеющие при этом давние хорошие отношения с Россией, владеющие русским языком и способные помочь старушке Европе понять загадочную русскую душу.

От выполнения функции посредника и переводчика, от роли геополитического «моста» Прибалтика получила бы колоссальные дивиденды и от Востока, и от Запада. Литва, Латвия и Эстония могли бы стать по-настоящему европейскими странами в материальном плане: богатыми и преуспевающими малыми государствами Европы. Как Австрия или Голландия, сопоставимые по размеру с Латвией и Литвой. Не нищими побирушками на задворках Европы, живущих дотациями из структурных фондов ЕС, а донорами Евросоюза, которых в самом деле считали бы Скандинавией, а не потешались, когда в Вильнюсе или Риге причисляют свои страны к Северной Европе.

По сути, странам Балтии и предлагалось стать Скандинавией: по-скандинавски сытыми и благоденствующими странами, разбогатевшими за счёт того, что они стали посредниками между Востоком и Западом. Сохранили все дивиденды от сотрудничества с Россией и приобрели дивиденды от интеграции в Европу. Если белорусский путь в чистом виде для стран Балтии был невозможен из-за отсутствия того национального и религиозного родства, которое было между белорусами и россиянами, то финский путь для них был открыт.

Финляндия из бедной национальной окраины Российской империи стала одной из самых успешных социально и экономически стран мира за счёт того, что после Второй мировой войны выбрала себе жизнь «моста», а не «плацдарма». Будучи частью западного мира, она была посредником между противоборствующими блоками и помогала Советскому Союзу договориться с Западом, а Западу с Советским Союзом. Щедрую плату за свои услуги Хельсинки получил и от Востока, и от Запада.

В результате сегодня Финляндия — донор Евросоюза, входящая в одну группу стран со Швецией, Данией и Норвегией. Когда Литва, Латвия и Эстония пытаются поставить себя в один ряд со Швецией, Данией, Норвегией и Финляндией, в Европе раздаётся гомерический хохот.