Почему Бразилия?

Когда ужин закончился, остались Фредерик, Лоран, Элен и… он. В конце концов мы ушли. Я заметила, что неплохо было бы посмотреть запись передачи, у него как раз была кассета, и он сказал, что, если я хочу, он мне ее завтра передаст. Я ответила, что хочу. Я вернулась домой. Было пять утра. В семь я проснулась, у меня появилась идея по тексту, который он мне заказал, и к восьми все было готово. Я дождалась, когда будет прилично звонить, и позвонила ему в полдень. Предложила прочитать текст по телефону. В ответ он пригласил меня пообедать, заодно и обменяемся — он мне кассету с передачей, а я ему дискету с текстом для его еженедельника. Мы встретились через час, рядом с моим домом. Я узнала, что у него есть семнадцатилетний ребенок, сын, с которым он видится редко. Мы расстались. Привычная усталость и два часа сна за ночь все больше давали о себе знать. Мне звонили разные люди, чтобы сообщить: вчера, во время передачи, я хорошо сделала, сказав то-то или то-то. Только это мне и оставалось. Несколько комплиментов время от времени. Мои книги и публичные выступления — только по этому меня теперь и узнавали. С дружбой все ясно — Лоранс так и не пришла. Дружба никогда не заменит любовь. Нужно будет научиться получше извлекать удовольствие из того, что можно делать в одиночку; только тут была одна проблема: я задавалась вопросом, не является ли все это взаимозависимым. Связанным друг с другом. Может, это все работало только вместе, тогда для меня не оставалось вообще никакого решения, даже одиночество не спасало. В субботу вечером я легла рано и сразу уснула. Квартира была очень тихой. По крайней мере, в тот период. Через несколько недель надо мной поселились какие-то люди, и все кончилось, я слышала их телефонные разговоры и, естественно, их музыку, праздники и т. д., — все; к тому же у них были постоянно открыты окна, и в маленьком внутреннем дворике звуки резонировали. Я названивала консьержке, сама поднималась к ним, но с тишиной было покончено. Однако в тот период, 23 сентября, 24-го, в воскресенье, все было прекрасно, и я смогла отлично выспаться. В дом я заходила с улицы Виктора Массе, потом пересекала два двора, довольно темных поскольку здания были высокими, я жила на восьмом этаже. Мои окна выходили на комплекс садиков и внутренних двориков с деревьями, к тому же этот вид, эта великолепная панорама, заставлявшая грезить и днем, и ночью. И можно было спать, не слыша ни звука. Я просыпалась, с наслаждением пила чай, созерцая одну из самых прекрасных панорам в мире, и пасмурная погода не мешала: ничего страшного, в полумраке вид тоже был великолепен. Я начинала чувствовать себя комфортно, потихоньку обустраивалась, мне было хорошо в этой квартире. Спокойно и хорошо в одиночестве. И из Техаса приходили хорошие новости. Но несмотря на все это, воскресенье стало черным днем. Я решила, что, поскольку 13-е и 22-е прошли, этот день — первый из длинной череды ему подобных. То есть уже началось, прямо сразу и началось, слишком рано началось. С другой стороны, я не удивлялась, ведь загвоздка в горючем — его все меньше и оно все хуже, и вот пожалуйста: ситуация уже не может самостоятельно, без моей поддержки продержаться и сутки, эффект от сделанного — и хорошо сделанного — дела теперь сохраняется едва ли четверть часа. И это я еще преувеличиваю. Воскресенье стало полной катастрофой. Я не хотела никого видеть, на телефонные звонки отвечала, но предпочитала ни с кем не встречаться. Не хотела выслушивать комментарии по поводу передачи и говорить о чем бы то ни было другом тоже не хотела, по крайней мере, ни с кем из знакомых. Я никуда не пошла, чтобы отдохнуть. Зарылась в нору, превращаясь в парижанку. В понедельник утром — как прошла ночь, не помню, наверняка не слишком хорошо, — часов в одиннадцать я получила букет цветов, розы. Я не могла понять, к чему бы это, что это еще за знак. Означает ли он временную передышку? Розы были от Пьера Луи Розинеса, и в них — записка: «Дорогая Кристин! Эгоист — это тот, кто делает подарки, чтобы самому получить удовольствие; сегодня мое удовольствие в том, чтобы увидеть Вас улыбающейся, прямо сейчас, в одиночестве и без аудитории. Целую Вас». Я позвонила через два часа, назавтра он позвонил мне, мы вместе поужинали, и все началось.