Почему именно ты? Книга 2

— Из того места, где в детстве держали Тысячелетнего, мне позже удалось забрать одного мага, — продолжил мужчина. — На допросе я от него узнал, что Арону, после того, как ему стало известно про раздвоение, говорили, что его вторая сущность это мерзкая тварь, от которой нужно избавиться. Чудовище, хуже дьявола. Бранту же твердили нечто похожее. Что ему лучше умереть и тогда всему миру станет лучше. Раз за разом и день за днем им это говорили. Расчет был на то, что Тысячелетний, будучи ребенком, поддастся этим утверждениям и сам захочет избавиться от зверя внутри себя, а уже это, по их ожиданиям, к чему-то приведет. Но, как раз благодаря тому, что душа и тело, по сути, были одним целым, хоть и разделенным, Тысячелетний уже тогда понимал, что нет никакой второй личности. Есть только он, но с блоком в сознании.

Один опять ненадолго замолчал. Будто бы раздумывал над тем, что сказать дальше и как правильно объяснить то, что он собирался мне рассказать.

— Ты хотела узнать про барьер. Представь, что этот барьер стоит у тебя в голове. Он разделяет сознание, так, что определенные черты характера остаются на одной стороне, а другие, на второй. Ты открываешь глаза и ты понимаешь, что любишь фрукты и овощи. У тебя есть желание почитать книги и побыть в одиночестве. Потом ты закрываешь глаза, а когда вновь их открываешь, сознание переключается и вот ты уже другая, ту первую часть себя ты не знаешь и не видишь, так как она скрыта барьером, но вот такая ты любишь мясо. Предпочитаешь прогулки и общение. А если снять барьер из сознания, черты характера смешаются и ты станешь такой, какой была рождена.

— А это может быть опасно? Я имею ввиду смешение черт характера, которые так долго были по отдельности? Если вероятность, что некоторые черты будут противоречить друг другу? Тяжело ли это будет для сознания?

— Ты задала важные вопросы, но я отвечу на них немного позже. Сейчас я хочу сказать, что, хоть Тысячелетний будучи Ароном и не знал, что происходило с ним, когда он был Брантом, но, меняясь с ним местами, все чувствовал. Психологически — эмоции. Физически — боль. И именно человеческая его сторона, то есть Арон, стала поддерживать звериную, то есть Бранта. Даже будучи ребенком он не поддался и пошел против тех, кто хотел его убить, — Один налил себе еще чая и продолжил: — Но Тысячелетний уже никому не доверял. После того, как Вайл пришила ему руку, он исчез. Только спустя время я его нашел. Оказалось, что Тысячелетний стал жить в чаще леса. В полном одиночестве и без крыши над головой. Он тогда почувствовал мое присутствие, но, наверное, от меня не учуял угрозы, так как уходить не стал, а я иногда приходил к нему в лес. Разговаривал с ним.

— Так он жил в лесу? Как долго?

— Шесть лет.

— Ого, — я удивленно раскрыла глаза.

— Да, много, но я могу сказать, что тогда он был в гармонии с самим собой. За эти годы он узнал себя. Меня беспокоило только то, что он был полностью асоциальным. Социопат в лучшем своем проявлении. Особенно Брант. С Ароном было немного легче разговаривать, хоть он и был очень молчаливым. Поэтому, я предложил ему стать учеником Дюран. Пожить так же, как другие оборотни. На тот момент, я уже считал его своим сыном и у нас были хорошие отношения, поэтому, как только ему исполнилось восемнадцать, он согласился. Во многом это решение было моей ошибкой.

— Почему?

— Как я уже говорил, он был в гармонии с самим собой. Это был Ранд, хоть и с барьером в сознании. Но из-за того, что при перемене сознания так же менялась внешность, для сохранения тайны было решено представить его, как двух оборотней. Таким образом, он должен был иметь возможность нормально учиться.

— То есть, учеба в Дюран нужна была для того, чтобы он пожил обычной жизнью?

— Да. После окончания ему было предназначено стать предводителем оборотней даже несмотря на то, что мы думали, что барьер снять нельзя.

— А почему вы посчитали, что учеба стала ошибкой?

— В Дюран стали слишком сильно видны различия между звериной и человеческой сущностью. Вплоть до того, что, если бы была возможность, они бы поубивали друг друга. И в какой-то момент они стали относиться к себе, как к разным оборотням. У каждого из них началась своя жизнь. Появились полноценный Арон и полноценный Брант. Это плохо. У него в сознании целый ураган и для него это тяжело. Быть несогласным с самим собой, при этом зная, что являешься одним оборотнем.

Я кивнула, еще больше окунаясь в свои мысли, а Один вновь позвал меня: