Почему именно ты? Книга 2

— Амели, ты хотела спросить насчет того, будет ли опасно, если смешаются черты характера, которые так долго были разделены. Я тоже ранее думал об этом и опасался, что это может привести к сильной борьбе внутри сознания. Но оказалось, что все нормально. Ну, если это можно так считать. Например, взять за пример сигареты. Арон курил очень много, а Брант ненавидел сигаретный дым. Я только два раза видел, чтобы он курил и делал он это специально во вред себе. Но вот я разговаривал с Брантом уже после пробуждения. Он сказал, что, когда барьер был снят он почувствовал, что такое хотеть курить. Я спросил и у Арона про сигареты. Он ответил, что, будучи Рандом, он хотел курить, но уже далеко не так сильно. Тысячелетний очень долго жил с барьером и многие противоположные черты характера стали сильно проявляться в каждой стороне, но в Ранде они взаимодействуют. Ранд это тот, кем Тысячелетний был рожден. Таким он и должен быть. Вот только, из-за отсутствия памяти о прошлом, у него нет жизненного опыта, который. Сейчас он лишь инстинкты.

Последние слова Одина не стали для меня открытием. Я тоже это заметила при встрече с Рандом.

Я поблагодарила мужчину за то, что он поговорил со мной и вернулась к каретам. Получила новую пищу для размышлений и, когда вскоре ко мне вышел Арон, я немного помялась, но все же решила спросить:

— Арон, а ты сам хочешь, чтобы барьер был снят?

Оборотень нахмурился и посмотрел на меня.

— Раньше, еще до пробуждения, не хотел, — услышав эти слова, я вспомнила, как, еще будучи в Дюран, задала похожий вопрос Бранту и тогда он тоже ответил, что не хочет, чтобы барьер был снят. Но в те времена все вообще твердили, что это невозможно. И, как сказал Один, у них тогда начались разные жизни и они думали, что такими будут всегда. Но сейчас этот оборотень знал, каково это быть без барьера. Цельным. Таким, каким должен был быть с рождения.

— А сейчас?

Арон взял одну из тех сумок, которых вынес из трактира и забросил ее в карету. Потом вторую и третью. Только после этого опять посмотрел на меня.

— Ты испугалась меня, когда я был без барьера.

— Не испугалась, — ответила честно. — Это сложно объяснить, но ты мне показался другим, хоть я и понимала, что это ты. Думаю, нужно время, чтобы привыкнуть.

Я сейчас не стала говорить о том, что мне не понравилось отношение Ранда ко мне и то, что он, не обращая на меня никакого внимания, хотел убить Мерада, ведь догадывалась, что конфликт внутри его сознания возник из-за меня. Я этого не хотела. Не желала, чтобы Арон думал, что, будучи цельным, вызывал во мне опасения, ведь понимала, что ему сложно, хоть он этого никогда не покажет. Поэтому хотела поддерживать.

— Так ты хочешь, чтобы барьер был снят?

— Я привык быть таким, но, как Ранд, я понимаю, что барьер нужно убрать.

Я переступила с ноги на ногу, а потом сказала:

— Чтобы не случилось, я больше не убегу. Всегда буду рядом.

Я подошла к Арону и обняла его. Понимала, что, как бы дико это не звучало, но я привыкла к этому обороню, когда у него было раздвоение. С ним впервые испытала, что такое любовь. Странная и немного сумбурная. Временами дикая и взрывная, но все же любовь. Нам еще многое стоило пережить и многое испытать, но, главное, чтобы он был рядом. Такой, как сейчас, или полностью без барьера, но, главное, рядом. Ведь у нас еще вся жизнь впереди, а я уже успела понять, как без него плохо.

Глава 20. Практика

Мы покинули город ближе к обеду, но, из-за того, что небо было скрыто массивными, серыми тучами, практически не пропускающими солнечный свет, казалось, уже наступил поздний вечер. Вновь начался сильный ливень, но к этому моменту мы успели выехать к торговым путям, дорога на которых была приспособлена к подобной погоде. Единственное, будучи в карете я отбила руну, создавая барьер, чтобы им скрыть нас от дождя. Один сказал, что высшие маги ушли на север и уже теперь можно было пользоваться рунами.

Только после полуночи, преодолев немалое количество пути, мы остановились в крошечном селе, попавшемся нам по дороге.

— Почему тут никого нет? — спросил Кевин, окидывая взглядом единственную имеющуюся тут улицу и явно пустующие деревянные домики.

— Селяне ушли в более большие города, или вообще направились в столицу, — объяснила ему. Накануне войны они явно не рискнули оставаться полностью без защиты.

Так же рассматривая опустевшее село, я сильно нахмурилась и, когда мне удалось поговорить с Ароном наедине, спросила у него:

— Есть ли возможность избежать войны? — я понимала, что на время зимы все конфликты поутихнут. Но, что будет потом?

— Нет, — ответ Арона был коротким и категоричным.

— Но война ни к чему хорошему не приведет, — я подошла ближе к оборотню. Он сейчас стоял под навесом одной из хижин и курил, всматриваясь в темноту ночи.