Почему хорошие люди совершают плохие поступки

Под конец хочется сказать еще об одном. Опять же, мы с вами помним, что проблема зла – это проблема Эго. Даже то, что составляет название этой главы, – «Темная божественность» – это проблема Эго. Разве боги считают себя проблемой, неразрешимым противоречием? Абсурден даже сам этот вопрос. Проблема теодицеи, проблема преимущественно западная, где коллективное Эго успело развиться в высокой степени, теперь досталась и таким культурами, как японская, китайская или индийская. Подражая нам, они также познакомились и с лихорадкой материализма, мотивированного Эго. Исторически западные религии – иудаизм, христианство, ислам – положили в свое основание факт отпадения от благодати, архетипическое отъединение, которое они приписывают изъяну Эго, необдуманному выбору, опрометчиво съеденному яблоку. Их надежда на примирение облечена в идею покорности (именно так и переводится слово «ислам») воле Бога. В восточной традиции проблема отделения, отчужденности – это тоже проблема Эго, проблема отношения. Восток видел, что расщепление Эго порождает только лишь отчуждение. Поэтому великие восточные религии, буддизм и индуизм, лечат наше разделенное состояние, устремляясь к трансцендентности Эго (буддизм) или его перемещению в великом колесе самсары (судьбы, создаваемой нашими делами), где карма, или последствия, облегчаются с каждым последующим поколением, благодаря метемпсихозу, или перерождению. Соответственно, спасение, или исцеление, в коллективной восточной традиции требует «изменить свой ум», освободить Эго от оков тревоги и желания. Немецкое слово Gelassenheit, безмятежность, также можно перевести дословно как «состояние, когда все отпущено». Отпустив все, переживаешь гармонию, примирение, безмятежность. Молитва о безмятежности в группах «Двенадцать шагов» просит от Эго самого что ни на есть сложного: чтобы оно признало свои ограниченные силы и этим признанием открылось для самого себя, другими словами, перестало быть мотивированным, компульсивным, движимым расщеплением.

Великий странник души, романист Никос Казандзакис поместил следующую надпись на свой могильный камень:

Ни на что не надеюсь. Ничего не боюсь.
Я свободен[126]

.

В этих его словах – окончательный экзистенциальный мятеж против нашего бессилия перед лицом неумолимой природы, той самой природы, где один поедает другого и в результате неизбежности поедаем другим[127]. В этих словах – выбор в пользу свободы доктора из романа Альбера Камю «Чума». Зная, что бессилен, что чума победит, он сам создает для себя свой смысл, с удвоенным упорством служа страждущим. Избавить их от страданий нет возможности; остается лишь дарить сострадание, и в этом – их общее искупление. Такова и работа одного адвоката, с которым я недавно познакомился. Он защищает тех, кто приговорен к смертной казни, сразу же ставя в известность, что спасти их не в его силах, что апелляционные законы против них, что богачи не попадают в камеры смертников, однако он будет драться за них до конца. Враг в этих случаях – не темные боги, но отчаяние, нигилизм. Как когда-то выразился Камю, мы свободны именно потому, что мир абсурден. Если бы он «имел смысл», это все равно был бы не наш смысл. Но поскольку он изначально скрыт от нас, мы открываем свою свободу в характере выбора, который совершаем, в ценностях, которые хотим отстаивать.

В конце концов темная сторона божественности – это наша проблема, не проблема богов. Проблему Тени решать нам, не богам. В конечном итоге эго-сознанию придется встретиться лицом к лицу со своим наибольшим кошмаром, то есть со своей глубокой ограниченностью. Но посреди величайшего поражения мы также приглашены признать и принять нашу наибольшую, парадоксальную свободу: этот мир, созданный не нами, оставляет за нами возможность жить в нем по-своему.

Глава 10 Сияющая темнота Позитивная Тень

Тень – это свалка Я. Однако Тень – и своего рода хранилище. Она сберегает великие, но пока нереализованные возможности внутри вас.

Джозеф Кэмпбелл.

«На путях к блаженству»