Почему мама снова навеселе

Питер возмущался, что ему влом паковать свои вещи, ехать к Саймону на неделю, потом возвращаться домой, но Саймон тоже едет за ним и торчит у нас дома, и «я-то не маленький, мне уже шестнадцать, и я не тупой, я же понимаю, что вы там мутите». Питер считал, что будет логично, если его оставят в покое и он не будет болтаться между двух домов, и пусть Саймон сам приезжает сюда, пока меня нет дома, к тому же это поможет сэкономить на сиделке для собак, на кормежке птиц, потому что он сам сможет их утром выгонять из курятника, а вечером загонять.

– Ну, по мне, план неплох, – согласился Саймон. – Но ведь дом принадлежит твоей маме, так что ей решать.

– Так получается логичнее, – согласилась я. – Если ты, Саймон, не против. И тебе, Питер, так тоже будет удобнее? Я ведь думала, что тебе нравится жить у папы, у него же там суперскоростной интернет.

– Это да, но меня напрягает здесь все отсоединять, потом тащить туда свои причиндалы, там подсоединять и повторять это каждый раз через неделю, – разошелся Питер. – Почему бы не оставить все здесь? Ты будешь уезжать в свои командировки, папа будет приходить сюда, а меня вообще никто не трогает и я никуда с места не двигаюсь, так будет зашибись всем.

– Ну а как тебе все остальное? – мне было неловко говорить об этом. – Ну, то что я с папой опять.

– Мне ваще все равно. Главное, чтобы вы там сильно не шумели. И не целуйтесь при мне, окей?

– Окей.

Вот так просто. Я решила, что Джейн тоже надо бы узнать о наших с папой отношениях, и рассказала ей, когда она позвонила в следующий раз.

– Знаешь, милая, у меня кое-кто появился.

– Папа, что ли?

– А как ты догадалась?

– Да по вам обоим было видно. Ну и потом мне Питер все рассказал.

– А ты что, с ним тоже общаешься?

– Пишем друг другу эсэмэски иногда.

– Ах, вот оно как. Ну и?..

– Ниче. Мне надо идти. У меня встреча в семь. Пока, мам.

Даже на Ханну, Сэма и Колина это известие не произвело никакого впечатления. Кажется, одна я вообще не ожидала такого поворота событий и все еще не могла прийти в себя. Мать Саймона, Сильвия, отзвонилась, сказала, что она так рада за своего сына и что она его предупредила, если он опять напортачит, то она его проклянет. Подумать только, Сильвия ведь всегда считала, что ее сын безупречный и идеальный, а если кто и виноват в нашем разводе, так это только я. Такие метаморфозы в моей свекрови были удивительны и трогательны.

А сегодня Саймон сделал предложение. Не такое, которое делают, встав на одно колено, а рационализаторское. Он сказал, что платить за квартиру, в которой он теперь редко бывает, это просто швырять деньги на ветер, так что он готов переехать ко мне в дом насовсем.

– А что будешь делать с квартирой? – запаниковала я. – Будешь продавать? А потом? А с домом как? Оформим в совместное владение? Я не могу, я не готова к такому, Саймон. Это мой дом, я за него выплачиваю ипотеку. И мне нужно мое собственное жилище, моя собственность. Ты опережаешь события.

– Ну, продавать я ее не буду. А сдам в аренду. Ведь глупо спускать деньги в унитаз там, если я сижу все время здесь? А деньги от аренды мы можем направить на выплату ипотеки здесь, оформим меня как субарендатора или как квартиросъемщика.

– Да уж, смотрю, шустрый ты съемщик, – я все еще была в панике.

– Ну я же ради тебя стараюсь.

– А как же квартира, тебе же она так нравилась, ты же всегда такую себе хотел, идеальную белую минималистичную коробку. Ты вправду хочешь отказаться от нее и вернуться в забитый барахлом и старьем дом?

– Но ведь собаки с птицами в мою квартиру не поместятся, так? И тебе нравится жить на земле. А что ты любишь, значит полюблю и я, поэтому мы будем жить здесь. И потом, у тебя ведь есть сарай. Мне так не хватает сарая.

– А-а-а, теперь понятно. Так ты ко мне из-за сарая переезжаешь. Тогда тебе придется пообещать, что в обмен на сарай ты никогда не будешь смотреть в доме своих дебильных «Махинаторов».

– Идет.

– Саймон, а ты серьезно говорил, что то, что я люблю, ты тоже полюбишь?

– Ну да, конечно. А что?

– Ну, я тут видела одну собачку…

– Эллен!

– Да ты послушай. Такая жалкая бедная собачка. Бордер-терьер, прям как Джаджи. Ей пятнадцать лет. ПЯТНАДЦАТЬ! Она совсем старенькая, ничего не видит и не слышит, а ее хозяин умер и никто не хочет ее брать к себе. Она в приюте такая одинокая и обездоленная, ей нужен дом, Саймон!

– Но тебя же не бывает дома, ты же в командировках всегда!

– А ты работаешь из дома сейчас. Ты только посмотри на нее! – я стала показывать фотки в телефоне. – Смотри, какая у нее мордочка! Она уже к Рождеству могла бы поселиться у нас. Нельзя оставлять такую бедняжку доживать свой век в приюте. И никто не хочет ее брать, потому что она совсем дряхлая. И потом, когда ты переедешь сюда, вас, мужчин, станет больше, мне же нужна женская душа для поддержки, для женской солидарности.

– Как же твои курицы, они очень солидарные в своем феминизме.

Я посмотрела на него с укоризной, ему ли не знать, против кого эти куры солидаризировались.

– Так, ну ладно, а что Джаджи подумает? – привел он еще один аргумент.