Почему мама снова навеселе

Сегодня заходила Ханна. Я знаю Ханну почти всю свою жизнь, и те несколько лет во младенчестве, что мы с ней не были знакомы, не в счет. Ханна любит повторять, что нам теперь по-любому придется продолжать дружбу, потому как мы уже настолько старые, что с любым новым знакомым не получится продружить столько лет, сколько мы с ней, и потому только смерть разлучит нас. Понятно, что знаем мы друг дружку настолько хорошо, что все наши потаенные желания и темные стороны не являются для нас обеих секретом, но мы не осуждаем друг друга ни за что. Хотя у Ханны нет никаких темных и страшных секретов, как человек она намного чище и лучше меня, да и уж если на то пошло, и мои потаенные желания, и секреты не настолько порочны. За мной не тянется кровавый шлейф из грехов и жертв, скажем так.

Мои позорные секреты сводятся к тому, что по молодости да по глупости я часто занималась сексом не с теми парнями. В браке я была двадцать лет, так что по сравнению с моим мужем Ханна знает больше, чем тот, с кем я прожила бок о бок все эти годы и от кого родила детей. Например, Ханна знает, что когда-то я спала со студентом-инженером, который держал презервативы в футляре из-под калькулятора (очень эротично). Ханна также в курсе, что развелась я с мужем из-за его измены, но однажды было дело, когда я сама чуть не ушла налево, и если бы тот мужчина не оказался порядочным человеком, то все могло бы сложиться по-другому, так что в моей реакции на неверность Саймона был небольшой элемент лицемерия.

Но она меня за ту слабость не осуждала и даже никогда не намекала, что считает меня неправой в отношении Саймона, вместо этого она всегда поносит моего бывшего за распутство (не то чтобы он изменял направо-налево, один раз было, но увы, именно этот раз и стал последним гвоздем в крышку гроба нашего брака, который больше не выдерживал давления быта, детей, нехватки времени на друг друга, его одержимости дебильными «Махинаторами» и нескончаемой стирки).

Иногда я тревожусь, что Ханна, будучи по природе очень хорошим человеком, вносит в нашу дружбу намного больше, чем я, и что я в нашей паре являюсь плохой подругой, и мне часто кажется, что моей основной лептой было держать Ханну за волосы, пока она блевала после очередной нашей юношеской попойки, потому как пить она никогда не умела. Но теперь, когда мы пьем совиньон и риоху, а не водку пополам с газировкой Hooch, мне даже этого делать не нужно (вот понять не могу, кто придумал мешать Hooch с водкой? Это пойло само по себе было с градусами и валило с ног, так мы еще и водку им запивали! Воистину, в молодости безумству и храбрости способствуют слабоумие и слепая вера в бессмертие).

Конечно же, я держала волосы Ханны и тогда, когда ее беременную рвало по утрам – первые две беременности дались ей тяжело еще и потому, что тогда ее мужем был засранец Дэн. Получается, что все мои заслуги сводятся к одной скромной функции, с которой бы справилась простая резинка для волос или ободок. Однажды я так Ханне и заявила: сказала, что наша дружба мне представляется немного неравной, чему она сильно удивилась.

– Но Эллен, ты же ко мне относишься так же, как и я к тебе. Ты никогда меня не осуждаешь, ты всегда рядом, ты всегда меня поддерживаешь, и это мне иногда кажется, что я недостаточно делаю для нашей дружбы, потому что ты всегда спешишь на помощь, а я лишь следую за тобой, это с тобой люди хотят дружить, а меня замечают лишь постольку, поскольку я с тобой рядом. И я даже никогда не держала тебя за волосы, потому что ты умеешь пить и не блюешь после попоек, разве что однажды в 95-м, помнишь, была вечеринка где порция водки с колой стоила пятьдесят пенсов? И ты жахнула аж тридцать шесть стаканов – и ни в одном глазу, вот тогда-то мы поняли, что они водку водой разбавляли, а то ведь ты могла и помереть тогда. И даже тогда ты блевала в кабинке одна, а когда я залезла к тебе спросить, все ли с тобой нормально, ты сказала, что все норм и тебе нужно еще водки.

– Да, тогда был не самый приятный момент в моей жизни, – вспомнила я. – Наверно, поэтому я ушла с той вечеринки с этим мерзавцем-счетоводом, после тридцати шести шотов и не такое может случиться.

– Нет, с ним ты ушла в другой раз, когда мы праздновали День шотландского виски, – услужливо подсказала Ханна.

– Видишь, ты все мои секреты знаешь, – со вздохом сказала я.

В конце концов, полагаю, люди дружат не только потому, что у них много общего, а также и потому, что они разные. Одна общительная и у всех на виду, а другая скромная и молчаливая. Одна блюет, другая держит ее за волосы. Одна деятельная и сумасбродная, вплоть до того, что может пить в сомнительных пабах, где можно за недорого нанять киллера, а другая более разумная и осмотрительная, всегда может предостеречь от посещений таких подозрительных мест.