Почему мама снова навеселе

– Я знаю, – ответила Ханна. – Знаю, что у меня есть ты. Просто… я не хотела тебя грузить, понимаешь. Мне кажется, что я всем в тягость в последнее время. Вот пришла я к тебе в гости, а Эдвард тут беспорядок наводит, и мне плохо от этого. От нас немного радости и пользы, ведь так? Вот что я могу тебе дать? Только полпачки песочного печенья смогла донести, Эдвард ее по дороге раздербанил и съел половину.

– Но ведь я не про это, – возмутилась я. – Я ведь хочу помочь тебе! В любой форме. Если тебе надо выпить или же поплакаться в жилетку. Друзья ведь для этого, забыла? Когда тебя Тони Моррисон бросил, потому что ты была прыщавая, когда Джеймс Эванс всем раструбил, что я ему минет делала, а я не делала, когда Миссис Томпсон тебя несправедливо наказала за то, что кто-то бросил в нее использованный презерватив, а это была Кэролайн Уолкер, а миссис Томпсон подумала на тебя, когда мои родители разошлись, когда Дэн от тебя ушел, когда мне Саймон изменил, когда умер твой отец, потом когда мой отец умер, Ханна, мы всегда были вместе. Всегда. И с этим мы тоже справимся. Ханна, нет ничего, с чем мы с тобой вместе не справились бы, мы ведь вместе всегда.

Моя душещипательная и засердцетрогательная речь была прервана криками Эдварда: «ТА-А-АМ-М-МБЛ-Л-Л! ХОЧУ ТА-А-АМ-М-МБЛ-Л-Л!»

Пришлось звать на подмогу Питера, чтобы он помог включить эту адскую приставку к телевизору. Недовольный Питер соизволил вылезти из своей комнаты и спуститься в гостиную, подключил приставку, нашел детский канал и даже отыскал передачу с клоуном Мистером Тамблом, и так некстати заинтересовался передачей, что сам залип в экран, как и Эдвард, который удобно устроился перед телевизором, зажав в пухлых кулачках шоколадное печенье и откинувшись небрежно на пристроившегося сбоку в ожидании шоколадной добавки Барри. Малыш зачарованно смотрел, как на экране мельтешил Мистер Тамбл, Питер тоже стоял как загипнотизированный, пришлось выманивать его из гостиной пачкой Doritos, чтобы мы с Ханной наконец смогли возобновить прерванный разговор без подслушивающего великовозрастного оболтуса.

– Знаю, ты права, – продолжала Ханна, – знаю, что надо было давно с тобой поговорить, просто я сама себе противна сейчас, а другим и подавно. И не знаю, что с этим делать. Эдвард отнимает все мое время, так что меня не хватает ни на Лукаса, ни на Эмили, а вечером, когда я доползаю полуживая до кровати, у меня уже нет сил на мужа, даже слово ему сказать и то сил нет, не до обнимашек или еще чего. Но ведь Эдвард не виноват, ребенок есть ребенок.

– Это пройдет, – заверила я. – Мы же через это уже проходили. Сама знаешь, что это не навсегда.

– Уже и не знаю, – вздохнула Ханна. – А что, если не пройдет? Я ведь уже не девочка, постарела с тех пор. А когда Эдвард в школу пойдет, так люди будут думать, что я ему бабушка, а не мать.

– Господи, и не говори! – воскликнула я. – Меня до сих пор коробит, как вспомню, что в ясельной группе я к одной женщине обратилась, спросила у нее, как зовут ее внучку, так оказалось, что та женщина была моложе меня и она привела свою дочь. Разве я виновата, что она выглядела как бабка с такой ужасной прической?

– Я думала, что если буду сама сидеть с ребенком, то будет легче, – со вздохом продолжала Ханна. – Не буду мучиться угрызениями совести, как с первыми двумя, когда вышла на работу, но оказалось, что теперь меня гложет зависть, ведь Чарли может в любое время суток заниматься чем ему заблагорассудится и даже может гадить спокойно в свое удовольствие. А я даже в туалете не могу побыть с собой наедине. Либо Эдвард будет стоять рядом, пока я на унитазе сижу, либо все будет разрушено, когда я выйду из туалета! На днях я оставила его одного буквально на пару минут в детской, в которой, как в психбольнице, все обито мягким материалом, так все равно он умудрился порезать палец о выступ настольной лампы и своей кровью измазал всю комнату! Ну это нормально, а? Чарли же просто смеется и говорит, что Эдвард смышленый малыш. Мне кажется, что он скорее одержимый бесами, чем смышленый.

– Ну, малыши сейчас все гиперактивные, – заверила я ее. – Не думаю, что кто-то понимает, как работают у них мозги, все малыши в этом возрасте беснуются и творят беспредел.

– Боже, как же здорово поговорить с тем, кто тебя понимает! Те, кто состоит в мамских группах, считают, что их детки просто идеальные, даже если те носятся по комнате, как черти угорелые. До Чарли вообще не доходит, как мне трудно совладать с Эдвардом, муж вообще отказывается в это вникать. Он на работе целый день, а когда возвращается вечером, то он у нас играет в любимого развеселого папочку, который не ругает, не наказывает, ничему не учит, просто бесится с ребенком заодно, а потом заваливается спать. А я получаюсь у них всегда плохим копом, от этого я еще больше злюсь на Чарли, и если уж на то пошло, мне кажется, что Эдвард – это единственное, что меня еще удерживает с Чарли вместе.