Почему Маркс был прав

Стирать отличия, рушить иерархии и смешивать воедино множество отдельных форм жизни заложено в самой природе капитализма. Нет другой столь же скомбинированной и плюралистичной формы жизни. Когда дело доходит до тех, кто точно подлежит эксплуатации, система оказывается замечательно уравнительной. Она выступает столь же антииерархичной, как самый благочестивый постмодернист, и столь же щедро общедоступной, как самый ревностный англиканский викарий. Она беспокоится о том, чтобы не упустить абсолютно никого. Там, где создается прибыль, черные и белые, женщины и мужчины, дети и пожилые люди, соседи по Уэйкфилду и крестьяне на Суматре - все они становятся зернами для ее мельницы и будут размолоты с полнейшей беспристрастностью. Именно товарная форма производства, а вовсе не социализм является величайшим уравнителем. Товар не проверяет, где его потенциальный потребитель заканчивал школу и не произносит ли он «безен» вместо «бизон». Он внедряет тот самый вид удручающего единообразия, который, как мы видели, Маркс не принимал категорически.

Нас не должно удивлять то, что высокоразвитый капитализм порождает иллюзию бесклассовое™. Это не просто фасад, за которым система скрывает свою подлинную несправедливость; это заложено в самой природе зверя. Тем не менее действительно налицо разительный контраст между раскованной и демократичной атмосферой современного офиса и глобальной системой, в которой различия в богатстве и власти достигли невиданных размеров. При былых иерархиях в некоторых секторах экономики могли складываться децентрализованные, основанные на сотрудничестве, командно-ориентированные, широко информированные, доверительные и неформальные типы организаций. Однако капитал продолжает концентрироваться в меньшем числе рук, чем когда-либо раньше, а уровень нужды и обездоленности все более и более растет. В то время как главы корпораций надевают джинсы и кроссовки, демонстрируя демократичность, более одного миллиарда человек ежедневно ложатся спать голодными. Большинство крупных городов в Южном полушарии представляют собой зловонные трущобы, где царят скученность и болезни, а обитатели трущоб составляют одну треть всего городского населения. Городские же бедняки в целом составляют не менее половины населения планеты [2]. А тем временем кое-кто на Западе, преисполненный евангелического рвения, пытается распространить либеральную демократию на весь остальной мир, и это происходит как раз тогда, когда судьбы мира определяются кучкой западных корпораций, не отчитывающихся ни перед кем, кроме своих акционеров.

Но и при всем том марксисты не выступают просто против класса капиталистов, как кто-то может выступать против охоты или курения. Мы уже видели, что никто так не восхищался его величественными достижениями, как это делал сам Маркс. В числе этих достижений решительное противодействие политической тирании, мощная концентрация богатства, несущая в себе перспективу всеобщего процветания, уважение к личности, гражданские свободы, демократические права, подлинно интернациональное сообщество и т. д., то есть многое из того, что и социализму потребуется создать и поддерживать. Плоды классового этапа истории должны обращаться на пользу, а не бездумно отбрасываться. Капитализм, как мы отмечали ранее, несет в себе и освободительные, и катастрофические силы; и именно марксизм, больше чем какая-либо другая политическая теория, пытается определить разумный баланс между ними, чтобы избежать некритичного прославления, с одной стороны, и огульного осуждения - с другой. Среди прочих щедрых подношений, которыми капитал (пусть даже не всегда преднамеренно) одарил мир, был рабочий класс - общественная сила, которую он исключительно ради своих собственных интересов вырастил до состояния, когда та обрела потенциальную способность занять его место. Во многом по этой причине видение истории Марксом оказывается глубоко пропитано иронией. Свой мрачный юмор присутствует и во взгляде на капиталистический порядок, порождающий собственного могильщика.