Почему Маркс был прав

Однако никаких иных отправных точек, разумеется, нет и не будет. При всей своей вариативности предстоящее нам будущее исходит из данного конкретного настоящего. А большая часть настоящего создана в прошлом. Чтобы кроить по своему вкусу будущее у нас нет ничего, кроме весьма скудного набора несовершенных орудий, дошедших до нас из прошлого. Да и эти орудия достались нам не с иголочки, а весьма и весьма потрепанными. В «Критике Готской программы» Маркс замечает, что новое общество с необходимостью будет сохранять родимые пятна старого порядка, из которого оно вышло. Поэтому не будет никакого «чистого листа», с которого можно было бы начать свою историю. Вера в нечто подобное — иллюзия, характерная для так называемых ультралевых («детская болезнь», как называл это Ленин), которые в своем революционном запале отвергают любые сделки с такими скомпрометировавшими себя орудиями настоящего, как социальные реформы, профсоюзы, политические партии, парламентская демократия и т. д. И в итоге остаются столь же незапятнанными, сколь и бессильными.

Добавим к этому, что будущее не просто начинается в настоящем, причем даже в большей степени, чем юность начинается в детстве. Должны существовать те или иные способы его выявления. Это не означает, что степень обязательности фактической реализации возможного будущего даже более высока, чем для ребенка достижение юности. Он, вообще говоря, может умереть до ее достижения, например от лейкемии или в аварии. Главным в высказанном тезисе является, пожалуй, признание того, что при некотором данном настоящем появление в будущем каких-либо старых форм является невозможным. Будущее открыто, но оно не является абсолютно открытым, и никакие уже отжившие явления не могут в нем в точности возродиться. То, где я могу оказаться через десять минут, зависит, помимо всего прочего, от того, где я нахожусь сейчас. Рассматривать будущее как потенциально скрытое в настоящем — это не значит смотреть на яйцо как на потенциальную курицу. Яйцо, если оно не разобьется или не будет сварено для пикника, превратится в курицу согласно законам природы; однако природа не гарантирует, что социализм придет вслед за капитализмом. В настоящем заключено много различных вариантов будущего, и какие-то из них гораздо менее привлекательны, чем другие.

Такое понимание будущего служит, помимо всего прочего, надежной защитой от бестолковых карикатур на него. В частности, оно напрочь исключает самовлюбленный «эволюционистский» взгляд на будущее, которое мыслится просто как расширение настоящего, этакая копия с увеличением. В общем, это способ подобно нашим правителям видеть в будущем нечто такое, что лучше настоящего, но в то же время тихо и спокойно его продолжает, а всякие неприятные сюрпризы в нем сведены к минимуму. Здесь нет места разрывам или потрясениям, одно лишь постепенное совершенствование того, что мы уже имеем. До недавнего времени этот взгляд был известен под названием «Конец истории», но с тех пор радикальные исламисты, бесцеремонно вломившись в историю, вновь сделали ее открытой. Вы также можете назвать это псевдоисторическое воззрение теорией золотой рыбки, поскольку, по сути, это мечта о существовании спокойном и безопасном, но однообразном, чем, по-видимому, и отличается жизнь золотой рыбки. За свободу от драматических встрясок она платит полнейшей скукой. Из-за чего ей и другим приверженцам подобных теорий не удается понять, что будущее может оказаться гораздо хуже настоящего; единственное, в чем можно быть уверенным относительно будущего, так это то, что оно будет совершенно иным. Одна из причин, по которой финансовые рынки несколько лет назад бодро росли, состояла в том, что они доверяли модели, предполагавшей, что будущее будет очень похоже на настоящее.