Почему Маркс был прав

Вспомним броский лозунг студентов, звучавший в Париже в 1968 году: «Будь реалистом, требуй невозможного!». При всей своей гиперболичности этот лозунг достаточно точен. То, что реально необходимо для исправления общества, не по силам господствующей системе и в этом смысле является невозможным. Тем не менее верить, что мир может быть значительно улучшен, — это и есть настоящий реализм. А махровые фантазеры — это как раз те, кто смеется над идеей о возможности масштабных изменений в обществе. К истинным мечтателям следует отнести также тех, кто отрицает, что в любое время может произойти нечто большее, чем постепенные изменения. Подобного рода трезвый прагматизм является не меньшей иллюзией, чем вера в то, что вы — Мария-Антуанетта. Такие люди всегда находятся под угрозой оказаться застигнутыми врасплох очередным скачком истории. К примеру, некоторые феодальные идеологи отрицали, будто «неестественная» экономическая система вроде капитализма может надолго закрепиться. Встречаются также персонажи, настолько убогие и подверженные самообману, что могут верить, будто капитализм, если постараться и дать ему больше времени, приведет мир к изобилию для всех. Для них является просто досадным недоразумением, что ничего подобного не сделано до сих пор. Они не видят, что неравенство является столь же естественной и неотъемлемой характеристикой капитализма, как нарциссизм и мания величия для Голливуда.

Главное, что обнаружил Маркс в настоящем, это смертельное столкновение интересов. Однако если утопические мыслители принимались увещевать нас именем любви и братства стать выше этих конфликтов, то Маркс избрал принципиально иную линию. Он действительно верил в любовь и братство, но при этом не считал, будто их можно достичь посредством некоей наигранной гармонии. Угнетаемые и обездоленные не откажутся от своих интересов (которые, вообще говоря, очень похожи на то, что намерены творить с ними их хозяева), но будут до конца бороться за них. Только тогда общество сможет окончательно подняться над личной заинтересованностью. В приверженности личным интересам нет совершенно ничего плохого, если альтернатива состоит в том, чтобы лелеять свои оковы из чувства некоего ложного самопожертвования.

Критики Маркса могут морщить носы от такого акцентирования им классовых интересов, но они не смогут в то же самое время утверждать, будто он смотрел на человеческую природу через невероятно розовые очки. Только взяв за отправную точку погрязшее в скверне настоящее, подчиняясь его уродливой логике, можно рассчитывать преодолеть его и выйти на новые рубежи. И это также соответствует духу традиционной трагедии. Только приняв, что конфликты заложены в самой природе классового общества, а не пытаясь отрицать их с высот невозмутимой беспристрастности, можно открыть в людях те глубины, которые они скрывают. Это тот самый вопрос, приближаясь к которому логика настоящего начинает хромать и спотыкаться, демонстрируя свою несостоятельность, и в котором Маркс — достаточно неожиданно — обнаружил черты преображенного будущего. В истинной картине будущего найдется мало места для настоящего.

Марксизм, как утверждают многие его критики, придерживается до невозможности идеализированных взглядов на человеческую природу. Он безрассудно мечтает о будущем, в котором все станут жить в дружбе и взаимопомощи, а соперничество, зависть, неравенство, насилие, агрессия и конкуренция будут изгнаны с лица земли. На самом деле, в трудах Маркса едва ли найдется хоть несколько слов, поддерживающих столь нелепое обвинение, но его критики в массе своей не спешат подрывать свои утверждения конкретными фактами. Они уверены, что Маркс прозревал царство человеческой добродетели, известное как коммунизм, требованиям которого даже архангелу Гавриилу было бы не так-то просто соответствовать. Поступая так, он сознательно или по недомыслию игнорировал то порочное, нечестивое, вечно недовольное царство страстей, известное как человеческая природа.

Некоторые марксисты в ответ на такого рода обвинения заявляют, что если Маркс и не уделял должного внимания человеческой природе, то потому, что он не рассматривал всерьез саму эту идею. Согласно этой точке зрения, концепция человеческой природы является просто изощренным способом для удержания нас на своих местах. Она внушает, что люди являются ничтожными, безнравственными и своекорыстными созданиями, что это остается неизменным на протяжении всей истории и что как раз по этой причине любые попытки радикальных перемен обречены на самые печальные последствия. Фраза «Вы не можете изменить человеческую природу» является одним из наиболее расхожих возражений революционным политикам. В качестве контраргумента некоторые марксисты утверждают, что у людей и их характеров нет никакого неизменяемого ядра. По их мнению, это наша история, а вовсе не наша природа делает нас такими, какие мы есть; так что когда история изменится в своей сути, то вслед за историческими условиями мы сможем также преобразовать и самих себя.