Почему минули эти времена

       Это меня ободрило, вернуло твердость в мое сердце, и я стал чаще ездить на охоту или просто прогуляться. Хотя все же я не переставал остерегаться и не выезжал в одиночку. Три зимы неприятностей у меня не было, как я думаю, потому что я был осторожен. Это случилось в первый же раз, когда я решил рискнуть. В наших вигвамах закончилось мясо, и мы с Красным Пером отправились на охоту. Был теплый весенний день, облачный, тихий, но облака были выше вершин гор, так что мы решили, что дождя не будет, по крайней мере до ночи. Мы уже долго стояли на одном месте, в низовьях Медвежьей реки (Мариас), в долине Священной Скалы, и дичь ушла довольно далеко от долины, уходя от охотников. Мы отправились на юг, к Сухой Вилке, и только ближе к полудню заметили дичь – несколько стад антилоп, потом приличное стадо бизонов. Эти последние паслись на южной стороне и вершине длинного плоского холма, с восточной стороны которого поднималась скала. Мы по глубокому оврагу пробрались к его северной стороне, поднялись и оказались среди животных. Мы погнались за ними через плоскую вершину холма, убили только одну корову, и Красное Перо ранил ту, в которую стрелял. Мяса было недостаточно, и мы погнали лошадей вниз по крутому скалистому склону. Здесь у бизонов было перед нами большое преимущество, потому что вниз по склону они могли бежать вдвое быстрее лошадей. На равнине все было другое дело – там мы могли бы сократить разрыв и закончить охоту. Но этого не случилось. Моя лошадь упала, и я покатился по склону, пока не остановился на осыпи из гальки. Я не был ранен, только поцарапался, и ружье мое не пострадало. Но лошади не так повезло. Ее передняя нога была сломана, и пуля, которая должна была обеспечить нас мясом, отправила ее тень в Песчаные Холмы. Красное Перо был доволен. Внизу он убил трех прекрасных молодых бычков. Он отлично стрелял, сидя верхом, и быстро перезаряжал ружье. Три туши лежали на протяжении ста шагов пути. Он был не меньше моего расстроен гибелью моей лошади. Это был один из лучших моих охотничьих скакунов, и он на нем часто охотился.

– Ну что же, – сказал он, – тот, кто умер, останется мертвым. Помочь ему мы не сможем, так что давай решать, что нужно делать. Я думаю, что нашу добычу надо освежевать и разделать, а потом, забрав только языки и часть ребер, вернемся в лагерь вдвоем на моей лошади. Завтра я вернусь сюда с несколькими женщинами, чтобы забрать шкуры и все остальное.

– Я не люблю ездить вдвоем, – сказал я ему. – Если ты помнишь, я никогда так не делал, даже когда был мальчиком. До темноты еще далеко, так что возвращайся в лагерь и приведи для меня лошадь, пока я буду свежевать и разделывать нашу добычу.

– Я бы поехал, – возразил он. – Но подумай о себе – твой враг может быть рядом и следить за нами.

Некоторое время мы спорили, но я настоял на своем. Немного времени спустя после того, как он уехал, поднялся сильный ветер и полил дождь. Я продолжал работать – свежевать и разделывать добычу. Скоро я сильно промок. Я накрыл мясо тремя шкурами, а сам завернулся в четвертую, но согреться так и не смог, и чувствовал себя очень неуютно. Я больше не смог этого выносить, поэтому, скинув накидку, встал и направился к дому. Дождь лил сильнее прежнего, ветер крепчал. Потоки воды почти ослепляли меня, но я шел все быстрее, надеясь встретить Красное Перо на полпути и оказаться у горящего костра так быстро, как только сможет донести меня лошадь.

Тропа к Сухой Вилке была прямой, срезавшей изгибы долины. Иногда она проходила рядом с рекой и потом снова поднималась. И тут мною снова овладел страх.