Почему мы стареем. Научные знания о том, как наш организм стареет, почему это происходит и каковы современные способы замедлить этот процесс

Скорее всего, все еще более сложно, как, например, с развитием ребенка. Если на структурные изменения растущего мозга не будет наложено определенное социальное влияние, причем в достаточном объеме и своевременно, то он никогда уже не станет социальным. Интеллект его будет на очень низком уровне, и этот человек даже во взрослом состоянии при условии дальнейших активных попыток научить его говорить не сможет этого делать, хотя анатомически все будет в норме (феномен Маугли). Также сложно может быть и с различием в старении двух видов, эволюция старения у человека могла иметь значительный фактор социального влияния. Но конечно, это был не «феномен бабушки».

В экспериментах НИИ мозга АМН СССР, которым руководил академик О. С. Адрианов, в конце 1970-х годов было показано, что при удалении префронтальных полей мозга у обезьян (связанных с интеллектом) появляются гиперактивность и пищевая жадность. В моей памяти Олег Сергеевич, а я изучал старение мозга человека именно в этом НИИ, останется светлой точкой во мраке развала науки конца 1980-х – начала 1990-х годов. Он известный советский нейрофизиолог, председатель общесоюзной проблемной комиссии «Функционально-структурные основы системной деятельности и механизмы пластичности мозга». Его интересовали макро- и микроуровни организации интеллекта и памяти, фактически то же, что интересует и современных нейрофизиологов и нейробиологов. Он много лет участвовал в работах, посвященных структурно-функциональной организации структур мозга, работах по анализу функционального значения межкорковых и подкорково-корковых систем связей в различных формах интеграции.

Развал Союза ССР прошелся катком не только по науке, оставив накипь в виде приспособленцев и липовых ученых, но и сократил жизнь многим ученым старшего поколения. К сожалению, он быстро умер, я даже не нашел его могилы на Кунцевском кладбище. Вот такое грустное окончание моего периода изучения старения в НИИ мозга – нет ни этого учреждения, ни советской науки, ни самого Советского Союза… осталось лишь старение.

А есть ли у этих младших братьев человека менопауза? Хотя менопауза выявлена у белух, нарвалов и даже опоссумов, точного ответа на вопрос, есть ли менопауза у высших обезьян, нет, так как подавляющее количество шимпанзе погибает в природе уже к 40 годам. Мы знаем, что данное животное – наш лабораторный двойник, оно генетически обладает максимальным сходством с человеком, но живет шимпанзе явно меньше, чем человек. И если менопаузу рассматривать как реперную точку в старении репродуктивной системы женщины, после которой женщина в среднем живет еще одну треть своей жизни, то интересно посмотреть, есть ли такая точка у обезьян.

Недавно было проведено уникальное сравнительное исследование репродуктивного старения у семи видов нечеловеческих приматов. У четырех из семи видов приматов ученые обнаружили, что репродуктивное старение произошло до смерти только у небольшого количества особей, а у трех других видов обнаружены доказательства наличия репродуктивного старения[26].

Шимпанзе может начать рожать уже в возрасте 9,8 года (самая минимальная известная мне цифра 7,25 года) и закончить в возрасте около 50–55 лет[27]. При доказанной продолжительности жизни этих обезьян около 60 лет следует вывод, что у них также есть период до 1/5—1/10 жизни, когда они живут не в фертильном состоянии[28]. Мое мнение, что изучение патофизиологии высших обезьян с гериатрическими синдромами может дать много полезного для изучения патологии старости самого человека[29] в отличие от мышей.

Моя гипотеза, предполагающая, что ограничение калорийности питания доказанно увеличивает ПЖ модельных животных, и, вероятно, также оказывает подобное воздействие на ПЖ человека, позволяет сделать вывод, что механизмы метаболической адаптации во время голода в эволюции могли быть причиной появления феномена менопаузы и значительного роста видовой ПЖ человека по сравнению с приматами. Возможно, здесь и находится практическая составляющая для разработки и верификации методов увеличения ПЖ нашего современника.