Почему мы живем так мало? Почему мы живем так долго?

И если против увеличения продолжительности жизни никто не возражает, а, даже приветствуют, то, увеличение количества планетарного человечества совсем никого не радует. Последние десятилетия гуманитарные дискуссии на тему перенаселенности планеты приводят общественность чуть ли не в паническое состояние.

А началось все почти 200 лет назад. Бенджамин Франклин установил, что население американских колоний, где ресурсы были неограниченны, удваивалось примерно каждые 25 лет. Мальтус первый обратил внимание на это явление и, увлекшись, заявил об универсальной тенденции роста населения в геометрической прогрессии. Геометрическая прогрессия нарастает очень быстро; если население растет, как ряд чисел 1, 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128, 256, 512, 1024, 1048576…,то на земле через короткое время не останется места, где можно было бы разместить вновь родившегося человека. Мальтус соединил эту тенденцию с экономическим законом убывающей доходности. В силу действия закона убывающей доходности возникает сильное отставание роста продовольственных ресурсов от квадратичного роста населения. Это равносильно тому, как если бы объем земного шара уменьшался каждый раз наполовину, пока, наконец, не сократился бы до таких размеров, что продовольствия и средств существования стало бы меньше, чем необходимо для поддержания жизни. Мальтус не утверждал, что население будет расти в такой пропорции. Он только лишь указывал на вектор развития, если не будет сдерживающих факторов.

В первом издании своей книги «Опыт о законе народонаселения» он придавал позитивное значение факторам, влияющим на увеличение смертности: эпидемия, голод, война. В дальнейшем он убрал из книги эту мрачную доктрину, сосредоточив все внимание на превентивные препятствия для роста населения, которые воздействуют на рождаемость. Мальтус, кстати, впервые употребил термин «борьба за существование», который впоследствии использовал Ч. Дарвин в теории эволюции видов.

Общий вывод работ Мальтуса можно сформулировать так – рост населения является не позитивной основой богатства, а его тормозом в связи с сокращением возможностей обеспечения населения жизненными благами. Время показало ошибочность доктрины Мальтуса. Теория народонаселения Мальтуса чрезмерно упрощает проблему. В своей аргументации по вопросу об убывающей доходности он совершенно не учитывал феномен промышленной революции. Он не мог знать, что уже в следующем столетии новые технологии резко подвинули кривые производственных возможностей и сделали возможным достижение более высокого уровня жизни для большего числа людей, в то же время достижения медицины способствовали увеличению роста населения. Не мог он знать и того, что после 1870 г. в большинстве стран Запада, включая Соединенные Штаты, численность семьи, измеряемая фактическим количеством детей, упала гораздо ниже биологической способности к размножению.

Демографический закон роста населения это положительная обратная связь второго порядка. Но, гиперболический рост обязан генерировать фазовые переходы. Это такое состояние системы, в котором за короткий промежуток времени система переходит в новое качество. В истории человечества было несколько фазовых переходов. Например, переход человечества от аграрного к индустриальному обществу. В данный период человечество также находится в фазовом переходе, масштабы которого мы сможем прояснить для себя много позже.

Масштаб истории как науки начинается с истории жизни того или иного человека. Затем размерность шкалы расширяется до изучения истории семьи, городов, отдельных государств, цивилизации, групп цивилизаций, всемирной истории. Дальше изучаемая длительность событий переходит на эпохи, эоны. Охватить единство исторического процесса нашему ограниченному сознанию чрезвычайно трудно. Всякий историк в своих заключениях, связан определенными ограничениями. Ограничения пространственные – рассматривается история определенной географически ограниченной территории земной поверхности. И, ограничения временные: история города, государства, цивилизаций по своей продолжительности несоизмеримо меньше не только истории человечества в целом, но и истории всего цивилизованного мира. Глобальная история не является простой суммой историй отдельных этносов, народов, наций. Она есть многомерное явление, в котором тесно переплетены различные дифференцированные линии развития человечества. И в этой плотной и нелинейной среде человек обречен, преодолевать пространственные и временные ограничения, с каждой новой исторической волной постоянно синхронизировать свой жизненный уклад.