Почему нам трудно поверить в Бога?

Пифии, прорицатели, вещуны, вакханки, дионисисты, менады — все они говорили в состоянии безумия, одержимости, мании (отсюда слово «менада»). А пророки не только оставались теми, кем они были, сохраняли сознание личности, но они даже спорили с Богом. Иеремия не хотел проповедовать того, что Бог ему велел. Ему было жалко и Иерусалим, и свой народ, и однако он говорил: «Тако глаголет Господь... будет город разрушен и ковчега никто не вспомнит, потому что не будет его»[33]. Он плакал и жаловался, и говорил Богу, что ему не хочется идти с такой проповедью, но Слово Божие было в нем. Вот этот феномен (если это можно назвать феноменом — я употребляю это слово неточно) удивительной близости двух «я»: «Сверх-я» Божественного и тварного «я» человеческого — этот феномен выявляет самое глубокое в израильской религии.

Когда же является Христос — Сын Человеческий, в нем этот феномен достигает абсолютного уровня, в котором Божественное и человеческое почти неразличимы. Перед нами единая Личность, а не просто посланник — хотя Христос часто говорит о Себе как о Посланнике. Пророков жгло Слово Божие — Христос говорит: «Я и Отец — одно»[34]. Пророки так никогда не говорили: пророк Исайя, обнаружив перед собой Видение Божие, говорил: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами ... и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа»[35]

.

У Христа никогда не было сознания греха: «Аз есмь свет» — говорит Он[36]. Совершенно иное сознание: это Пророк, который полностью отождествился с Богом, Пророк, в Котором человеское сознание и Божественное слились в одну феноменальную личность — только такая Личность могла создать мировую религию для миллиардов людей на многие-многие века. И, как правильно говорит большинство христиан, главное, что приносит нам Евангелие — это не новая доктрина, а высочайшее, величайшее соединение Бога с человеком. Христос говорит: «Я есть Путь»

[37]... «Все предано Мне Отцом Моим»[38]

. Он открывает Бога через Себя, потому что Он Сам в себе Его носит в абсолютном смысле.

И здесь уже может говорить только вера. Когда люди увидели Его, почему они пошли за Ним? Потому что Он сказал им: «Любите Бога»? Но так говорил и Закон, и пророки, и Гиллель. Потому что Он сказал им о Божественном Милосердии? Так ведь об этом писал и пророк Осия. Потому что Он сказал им о Царствии Небесном? Но о Царстве Божием говорили пророк Даниил, апокрифы, все апокалиптики. Все ждали этого Царства. Что же привлекло — что Он творил чудеса? Но и чудотворцы были в Израиле. Были и предсказатели: ессей Менахем предсказал Ироду, что он будет царем, когда Ирод был еще мальчиком. Ессей Иуда около 100 года привлекал всех тем, что он прекрасно предсказывал. Был такой дар в Израиле, и сейчас он, наверное, не вымер. Но все это не то. Ни один из них не создал ничего подобного христианству.

Уникальная, феноменальная сила присутствия Бога в этом Человеке и создала христианство. Когда критики Евангелия говорят, что там нет учения о Божественном начале Христа, что это не Богочеловек, а просто пророк, они лишают Евангелия правдоподобия. Христос, который проповедовал бы толстовство, никогда бы не смог сделать того, что было сделано. Такую личность, как Христос, не смог бы изобразить даже гений, а Евангелие написано четырьмя обыкновенными людьми. Но тем не менее, как свидетельствуют все объективно читавшие Евангелие, даже в плохих переводах, в устаревших переводах все равно чувствуется сила Христа. Откуда? Все четыре евангелиста — гении? Нет. Их свет — это лунный свет, отражающий солнечный. Была такая Личность.

Больше того, как говорил один из современных богословов, для нас Иисус не просто был, а Он есть. И есть не только в памяти. Совершив Свое дело на земле, Он включается в Богочеловеческое действо.  Он осуществляет тот самый Завет, который предсказывал Иеремия — Завет между Богом и людьми…