Почему не гаснут советские «звёзды»

Взять, к примеру, «Белого Бима…». Фильм хотя и бил тревогу по поводу тогдашнего духовного состояния советского общества, однако по сути своей был глубоко оптимистическим. Несмотря на печальный финал, Ростоцкий и Тихонов (он исполнил главную роль) оставляли людям надежду на то, что окружающий их мир способен измениться к лучшему, если каждый человек приложит к этому пусть маленькое, но усилие. Как писала по этому поводу критика: «Пафос противостояния злу в его разных обличьях и защиты всего живого, который наполняет эту ленту, превращает её в произведение мастера, стоящего на активных гуманистических позициях…»

Здесь уместно привести слова Ростоцкого, которые целиком и полностью разделял и его друг и коллега — Тихонов: «Мне никогда не хотелось, чтобы зритель уходил с моих фильмов благостно успокоенным или бессмысленно разочарованным. Я всегда старался тронуть его разум и душу печалью, болью, гневом. Но при этом всегда хотел, чтобы и печаль, и боль, и гнев рождали энергию действия, энергию борьбы, подводили зрителя к активной гражданственной позиции по отношению к жизни. Это и есть подлинный оптимизм, как я его понимаю. Оптимизм, издавна присущий гуманистическому искусству…»

Отметим, что эту позицию Ростоцкий и Тихонов разделяли всегда, с первых же своих шагов в большом кинематографе. Например, Ростоцкий в 1961 году на этой почве имел серьёзный спор с известным французским кинорежиссёром Клодом Шабролем, который пришёл в кинематограф одновременно с ним — в конце 50-х, однако в отличие от него стал один за другим снимать фильмы, где девальвировались многие социальные и духовные ценности человечества, показывалась полная опустошённость человека. Среди этих лент были: «Красавчик Серж» (1958), «Кузены», «На двойной поворот» (оба — 1959), «Милашки» (1960). Определённая часть западной критики с восторгом относилась к творческим исканиям Шаброля и не скупилась на награды для его творений: «Красавчик Серж» был отмечен призом на кинофестивале в Локарно, «Кузены» — в Западном Берлине.

Что касается советской критики, то она, наоборот, — всячески подчёркивала неверность эстетических установок французского режиссёра. Цитирую: «Шаброль всё чаще оказывался в позиции холодного и циничного наблюдателя творящихся вокруг него мерзостей, которые изображались в его фильмах с некоторым расчётом на внешний эффект». Не остался в стороне от этого процесса и Станислав Ростоцкий, который в 1961 году написал открытое письмо Шабролю. Приведу из него лишь небольшой отрывок, поскольку это послание до сих пор не утратило своей актуальности:

«Мне кажется, что Вы осуждаете не определённый слой общества, не определённые корни общественного бытия, превращающие человека в зверя, а вообще человека, вообще человечество, пришедшее, по Вашему разумению, к моральному и физическому вырождению. А с этим уже невозможно согласиться… Мне хочется спорить с Вами ещё и потому, что я глубочайшим образом убеждён: люди, ставящие перед собой цель доказать человечеству, что жить не стоит, что в жизни всё ложь, что человек одинок и беспомощен и т.д., играют на руку (хотят они того или не хотят) могильщикам жизни и человечества, могильщикам искусства».

Спустя 21 год, в начале 1982 года, давая интервью журналу «Советский экран», Ростоцкий вспомнил об этом письме и решительно заявил: «Я и сегодня под каждым словом письма к Шабролю подпишусь. Под каждым словом!» То есть эстетические воззрения выдающегося советского режиссёра нисколько не изменились. Хотя ситуация в советском обществе к тому времени изменилась разительно: если в начале 60-х в нём преобладали социальный романтизм и гражданский пафос, то в начале 80-х их уже сменяли всеобщая апатия и нигилизм. Такие люди, как Тихонов и Ростоцкий, всячески боролись с этими явлениями, пытаясь в меру своих сил и возможностей предотвратить развал своей родины и последующее за этим скатывание человечества в пропасть физического и духовного вырождения. И не их вина, что эти усилия не увенчались успехом и победителями в этом споре оказались шаброли.

Возвращаясь к дружбе Тихонова и Ростоцкого, отметим, что в разгар активных нападок на первого второй совершает показательный поступок — снимает документальный фильм о своём друге под названием «Профессия — киноактёр» (1980). После чего добавляет новую порцию ненависти к себе и своему другу со стороны либеральных оппонентов. Один из них, кинокритик Валерий Головской (в 1981 году он эмигрировал в США), по этому поводу выскажется следующим образом:

«Ростоцкий снял документальный фильм об актёре Тихонове, качество которого было столь катастрофически низким, что пришлось — редкий случай — выпустить фильм под псевдонимом С. Степанов!..»