Почему не гаснут советские «звёзды»

В авангарде этого процесса шли самые раскрученные либеральные издания (раскручивал их всё тот же А. Яковлев, который лично следил за тем, чтобы тиражи у этих изданий были запредельными: 60 миллионов против… 1,5 миллиона «державных») вроде журналов «Огонёк», «Советский экран», «Искусство кино», «Смена»; газет «Правда», «Аргументы и факты», «Московские новости», «Комсомольская правда», «Собеседник», «Известия», «Советская культура», «Литературная газета», «Социалистическая индустрия», «Красная звезда», «Московский комсомолец» и т.д., во главе которых были посажены яковлевские креатуры. Названия статей были соответствующие: «Кобры над золотом» и «Кобры теряют жало» («Правда»), «Под сенью „отца нации“» («Огонёк»), «Мы столкнулись с мафией» («Московские новости»), «Награбленное» («Собеседник»), «Этажи коррупции» («Литературная газета»), «Коррупция» («Известия»), «Обвиняются во взятках» («Социалистическая индустрия»), «Миллионы на „чёрный день“» («Московский комсомолец»), «Следствие не закончено…» («Комсомольская правда») и т.д.

Эти публикации намеренно создавали у миллионов советских граждан впечатление повальной коррупции в Узбекистане практически на всех этажах власти, а также приучали тех же граждан к тому, что узбеки на протяжении долгого времени обворовывали страну, приписывая миллионы тонн хлопка и получая за это миллиарды рублей. Между тем приписки эти на самом деле были, но они имели не узбекские, а общесоюзные корни, а также цифры их были в разы меньше тех, о которых писала союзная пресса. Здесь, по сути, была та же ситуация, что и с числом репрессированных людей в сталинские годы. В горбачёвскую перестройку либералы жонглировали этими цифрами как бог на душу положит, в результате чего «вилка» в расхождениях была поистине фантастичной: от 30 до 100 миллионов человек. То же самое можно сказать и о цифрах хлопковых приписок в Узбекистане — они явно брались с потолка. Как говорится, одним миллионом больше, одним меньше — какая разница. Вот лишь один пример.

В узбекском журнале «Звезда Востока» (№ 3 за 1988 год) некий С. Усманов писал, что в период с 1978 по 1983 год было приписано 4,5 миллиона тонн хлопка, а уже в № 12 за тот же год прокурорский работник О. Гайданов называет другую цифру — 3,7 миллиона (расхождение в 800 тысяч). У Усманова выручка от приписанного хлопка составила 2,8 миллиарда рублей, а у Гайданова — 3 миллиарда (разница в 200 миллионов). А вот в армянской газете «Коммунист» (сентябрь 1988) один из членов следственной группы Гдляна—Иванова Альберт Карташян ничтоже сумняшеся утверждал, что в Узбекистане «за последние 3–4 года различными способами было похищено у государства более 4 миллиардов рублей». Как видим, цифры в устах разных людей существенно разнились.

Читатель может возразить: дескать, какая разница? В том-то и дело, что большая, поскольку речь идёт, во-первых, о миллиардах (!) рублей, во-вторых — о доверии к названным цифрам. Ведь во всех подобных публикациях читателям предлагалось верить на слово их авторам, поскольку источники, откуда брались цифры приписок, не назывались. Повторюсь, всё это было похоже на манипуляцию с числом жертв сталинских репрессий: мол, написал А. Солженицын в своём «Архипелаге ГУЛАГ», что их было 60 миллионов — значит, надо верить. А то, что Солженицын был лицом заинтересованным (сам сидел в лагере и люто ненавидел советскую власть), в расчёт не бралось. Таким же образом обстояло дело и с цифрами хлопковых приписок: на свет их вытаскивали люди, заинтересованные в том, чтобы представить Узбекистан «всесоюзным центром коррупции». Не Грузию, которая тысячами тонн гнала в советские республики псевдочай или фальшивое вино (а это тоже миллионы рублей взяток и приписок), не Украину, которая манипулировала цифрами выращенного зерна, а именно Узбекистан.

Разоблачительные статьи об «узбекской мафии» сделали сногсшибательное паблисити двум старшим следователям Генеральной прокуратуры СССР — Тельману Гдляну и Николаю Иванову. Если к тому «девятому валу» статей с их участием приплюсовать ещё их выступления по радио и мелькание на телеэкранах (опять же в либерал-перестроечных передачах типа «Взгляда» или «Пятого колеса»), то читателю станет понятно, какая степень популярности была у этих людей в то время. И слава эта была отнюдь не случайной: она специально раскручивалась «кремлёвскими глобалистами», поскольку Гдлян и Иванов были не только наиболее талантливыми служителями советской Фемиды, но главное — наиболее беспринципными и тщеславными среди них. Их более, чем кого-либо из их коллег, одолевала неумеренная жажда стать знаменитыми, прославиться на всю страну. Как обронил как-то в разговоре с Гёте Наполеон, «в наше время судьба — это политика».