Почему не гаснут советские «звёзды»

Отметим, что в ситуации начала 80-х Дин Рид чувствует себя как рыба в воде. Если после ввода советских войск в Афганистан он пребывает в некоторой растерянности и временно уходит в тень (даже в творчестве делает резкий зигзаг — снимает аполитичную комедию «Пой, ковбой, пой»), то с приходом к власти Андропова и новым витком конфронтации между СССР и США он опять взбирается на своего «конька». В частности, затевает работу над новым фильмом — на этот раз о преступлениях американского правительства против современных индейцев («Окровавленное сердце»), а также ещё более активно включается в революционную борьбу в Латинской Америке и на Ближнем Востоке — едет в самые «горячие точки» того времени: Чили, Никарагуа, Уругвай, Ливан.

Между тем к тому времени слава Дина Рида в Восточном блоке претерпела существенные изменения. Если в начале 70-х, на волне «доктрины Брежнева», он воспринимался миллионами людей как верный союзник в борьбе социализма с Западом, то десятилетие спустя ситуация была другой. К тому времени в жизнь вступило новое поколение людей, воспитанных «разрядкой» с её чуть ли не откровенным пресмыкательством перед Западом. В итоге последний ими воспринимается уже не как враг, а как друг и союзник.

Отметим, что и самого Дина всё сильнее волновали проблемы молодёжи, причём не только советской, но и восточногерманской. Он видел, что это поколение, выросшее в тепличных условиях, всё сильнее дрейфует в сторону Запада и не видит в этом дрейфе ничего страшного. В этом явлении не было бы ничего предосудительного, если бы молодёжью не двигало исключительно голое потребительство, лишённое всяческих идеологических подпорок. Своё беспокойство происходящим Дин выразил в одном из своих интервью — «Комсомольской правде» в октябре 1983-го. Приведу из неё небольшой отрывок:

«Уважение к себе начинается с ответа на вечный, мучительный вопрос — для чего живу? Для чего рождён? Чтобы ездить на собственной машине? Носить джинсы? И только?..

Далеко не всё плохо, что приходит из Америки. Ведь только одни джинсы, только одна рок-музыка не могут быть „врагами“, опасными сами по себе. И то, и другое — приметы времени.

Но совершенно иное дело, когда „американская облатка“ — в джинсовой или джазовой упаковке — становится самоцелью. Тогда за океаном ловцы душ хлопают в ладоши: к сонму приверженцев американской мечты прибавляется ещё одна душонка. „Мой домик, моя машина, моё дело…“ Страшно, когда, став рабом вещей, накопительства, человек забывает о том, что действительно важно.

А важно проснуться утром и иметь возможность пойти в школу. Или на работу. Или лечь в больницу, не думая о том, что твоя семья вынуждена из-за этого отказывать себе в куске хлеба. К сожалению, только потеряв всё это, кое-кто понимает: какая, в сущности, разница — ушёл ли ты на работу в джинсах или брюках. Важно, что ты чувствовал себя Человеком».

Отметим, что подписание в 1975 году в Хельсинки документов из так называемой «третьей корзины» (обмен культурной, научной информацией) явилось улицей с односторонним движением: «зелёный свет» на ней зажигал исключительно Восточный блок. Проникновение той же западной культуры туда было куда более масштабным, чем в страны Запада культуры восточной. Поэтому в США только один (!) раз — в 1974 году — был зарегистрирован наивысший процент американцев, благосклонно относящихся к русским за всё время «холодной войны» 1945–1991 годов, — 45%. Все остальные годы этот процент был значительно ниже. В СССР симпатии людей к США всегда были выше, а с началом разрядки они только усилились. Это было не случайно, а вытекало из той идеологической политики, которая проводилась в обеих странах: если американские СМИ по-прежнему работали в режиме антисоветского нон-стопа (причём чёрной краской рисовалось не только руководство СССР, но и весь советский народ, что, по сути, было чистой русофобией), то в советских СМИ знак равенства между американским народом и властью никогда не ставился. Причём так было даже во время жёсткой конфронтации между двумя сверхдержавами в первой половине 80-х.

Отсюда росли ноги и полной неосведомлённости американцев о жизни и деятельности их земляка — Дина Рида. В своё время советские либералы любили «поддеть» певца тем, что на его родине о нём никому ничего не известно. Но потому и не было известно, что перед его именем был воздвигнут такой же мощный «железный занавес», как и перед советским искусством, литературой, наукой. Отметим следующий факт: в то время как советское правительство усиленно раскручивало американца Дина Рида, который клеймил американское правительство и превозносил американский народ, в США на щит был вознесён Александр Солженицын, который в своих гневных филиппиках не делал никаких различий между руководством СССР и советским народом. В этом было главное различие двух пропаганд. Как мы теперь знаем, победила вторая — более бесцеремонная и антигуманная.