Почему одни страны богатые, а другие бедные

Точно так же, как политические институты не становятся плюралистическими автоматически, политическая централизация тоже не происходит сама собой. Разумеется, некоторые стимулы к усилению централизации существуют в любом обществе, особенно там, где о сильном централизованном государстве еще нет и речи. Например, если бы одному из враждующих кланов в Сомали удалось создать централизованное государство, способное поддерживать порядок на всей территории страны, это могло бы сделать и страну, и клан богаче. Что же этому мешает? Главным барьером на пути централизации является боязнь изменений: любой клан, группа и даже отдельный политик, который попробует сделать государство более сильным и централизованным, тем самым сосредоточит власть в своих руках, но сама мысль об этом предсказуемо вызывает ярость у других кланов, групп и политиков, которые в этом случае проиграют. Таким образом, отсутствие централизации означает не только отсутствие законности и порядка на большей части территории страны, но и присутствие большого количества политических игроков, достаточно влиятельных для того, чтобы воспрепятствовать централизации и даже заставить задумавшихся о ней политиков навсегда отказаться от этой идеи. Политическая централизация в таких обстоятельствах возможна только при условии, что одна из групп достаточно сильна, чтобы сломить сопротивление всех остальных и заняться строительством сильных и централизованных государственных институтов. В Сомали, где власть распылена поровну между всеми группировками, ни один клан не может подчинить себе другие. Именно в этом причина того, что централизация невозможна в течение столь долгого времени.

Долгая агония Конго

Нет более подходящего и при этом более печального примера, демонстрирующего, что экономический рост не может начаться в условиях экстрактивных институтов и что экстрактивные экономические и политические институты напрямую связаны между собой, чем история Конго. Португальские и голландские путешественники, которые посещали Конго в XV и XVI веках, отмечали «ужасающую бедность» этой страны. Технологическое развитие было примитивным по европейским стандартам: конголезцы не знали ни письменности, ни колеса, ни плуга. Причины этой бедности и нежелания конголезских земледельцев перенять эти технологии, даже когда они о них узнали, лежат в экстрактивном характере экономических институтов этой страны.

Как мы уже говорили, политическим центром Королевства Конго была столица Мбанза (впоследствии переименованная в Сан-Сальвадор). Удаленные от столицы территории управлялись представителями элиты, игравшими роль губернаторов отдельных провинций. Богатство элиты происходило из двух источников: плантаций вокруг Сан-Сальвадора и налогов, собираемых на остальной территории королевства. В основе такой экономики лежало рабство: рабов использовали как местные вожди на плантациях, так и европейцы, обосновавшиеся на побережье. Налогообложение было совершенно произвольным; например, имелся специальный налог, который взимался каждый раз, когда король ронял свой головной убор. Чтобы стать богаче, конголезцам необходимо было инвестировать — например, покупать плуги. Но такие инвестиции не окупились бы: все результаты прироста производства, которого можно было бы добиться, используя новые технологии, были бы экспроприированы элитой во главе с королем. Вместо того чтобы инвестировать в повышение производительности сельского хозяйства и выходить на рынок со своей продукцией, конголезцы вынуждены были отодвигать свои деревни подальше от городов и дорог — то есть от потенциальных рынков сбыта, — и все это ради того, чтобы избежать ограбления со стороны королевских чиновников и не быть захваченными работорговцами.

Таким образом, мы можем утверждать, что причиной ужасающей бедности Конго были экстрактивные экономические институты, которые заблокировали его движение к процветанию и едва ли не повернули его вспять. Правительство Конго не обеспечивало своих граждан общественными благами и услугами, даже такими базовыми, как защищенные права собственности и поддержание законности и порядка. Наоборот, государство и было главной угрозой собственности и личным правам. Работорговля означала, что наиболее важный из всех рынков — инклюзивный рынок труда, на котором люди могут выбрать себе профессию и место работы наиболее эффективным для экономики образом, — просто немыслим. Более того, торговлю между городами и международную торговлю, а также все крупные коммерческие предприятия контролировал король, и эти предприятия могли принадлежать только кому-то из его окружения. Как только португальцы принесли в Конго письменность, элита быстро стала грамотной, однако король не предпринимал попыток распространить грамотность на основную массу населения.