Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Из любопытства он может заговаривать с посетителями баров или с продавцами в аптеках, а также с полицейскими на дежурстве. Он впервые в жизни привлек к себе внимание всего мира, отчего самооценка его должна была взлететь до небес. Скорее всего, у него есть альбом с вырезками, а также дневник, где он описывает свои действия. Если нам удастся добраться до этих личных записей, они наверняка откроют нам его переживания относительно собственной неполноценности.

Властям я советовал бы продолжать давить на него, делая заявления для прессы в позитивном ключе. Нельзя говорить ничего вроде «дело до сих пор не раскрыто» или «следствие зашло в тупик». НС не должен сорваться с крючка, не должен решить, что останется безнаказанным. Но также на этой стадии нельзя его злить, публично называя сумасшедшим или маньяком. Было бы неплохо найти какого-нибудь психолога или психиатра, который согласится заявить в прессе, что НС – жертва общества, то есть подтвердить его мнение о себе. Так мы позволим ему сохранить лицо, и, возможно, он обратится к этому специалисту или даже посетит (скорее всего, под вымышленным именем) его кабинет. Оглашая эти рекомендации, я не знал, что генеральный прокурор штата Иллинойс Тайрон Фэнер в тот самый момент, выступая по телевидению, назвал отравителя тайленола опасным сумасшедшим.

Пресса всегда играет значительную роль в подобных делах, потому что НС реагируют на освещение их случаев. Мне очень хотелось, чтобы пресса пошла нам навстречу и опубликовала правду: полную и неприкрытую правду о жертвах. Если они так поступят, я буду очень доволен, и как «охотник за разумом» и как человек, отстаивающий права жертв и отношение к ним как к людям, а не к цифрам страшной статистики. Иными словами, если заставить НС увидеть в жертвах человеческих существ, а не абстрактные мишени для его гнева, то с таким типом личности у нас может появиться шанс вызывать у преступника чувство вины и угрызения совести. Я советовал бы газетам подергать за все ниточки: опубликовать фотографии жертв и мест их захоронения, – чтобы не только НС, но и все читатели увидели в них пострадавших безвинно.

Когда я получил список жертв, наиболее убедительной в этом смысле мне показалась Мэри Келлерман, которой было всего двенадцать лет. Если пресса не сможет пробудить у аудитории искренние чувства, описав ее случай, то прием, скорее всего, не сработает вообще. Хорошо бы указать в статье местоположение ее могилы, тогда полиция установит там наблюдение – велик шанс, что терзаемый угрызениями совести НС явится туда извиняться перед погибшей девочкой.

Еще одной возможной темой для публикаций в прессе могли стать аптеки, где продали отравленный тайленол; пускай журналисты опишут – в общих чертах, не выдавая реальной тактики, – какие меры принимаются для защиты потребителей. Это может подтолкнуть НС к тому, чтобы самому показаться в аптеке и проверить, насколько изменились стандарты безопасности. Я изучил расположение и окружение всех пострадавших аптек и рекомендовал ту, которая находилась дальше всего от больших улиц, чтобы ее не наводнили просто любопытные. Другой вариант – привлечь управляющего какой-нибудь аптекой, где отравлений не было, чтобы он похвастался мерами безопасности, которые предпринял, и заверил общественность, что никакой убийца не сможет отравить у него тайленол. Преступник может воспринять это как вызов. Установив в аптеке круглосуточное наблюдение, полиция получит еще одну возможность поймать отравителя на приманку.

Дальше я предложил сценарий с ложной тревогой, при котором полиция и ФБР приезжают в аптеку в какой-нибудь изолированный пригород на вызов, но он оказывается ложным. Глава местной полиции или следователь могут публично заявить, что своевременными действиями «отпугнули» преступника. Их заявление также способно выманить его из норы.

Если установить ночное наблюдение на могилах жертв, у нас увеличатся шансы поймать НС, когда он явится к одной из них. Я рекомендовал положить на каждый памятник по небольшому крестику на время наблюдения в надежде, что убийца заберет его в качестве сувенира. Еще я предложил объявить набор волонтеров для работы на горячей линии и приема информации от населения в надежде, что НС постарается попасть в их число.

Когда я закончил с профилем и анализом дела, была почти ночь. Я отдал его на печать и подождал, пока Эд Хегарти и его коллеги вернутся в офис. Насколько я помню, они пришли только около полуночи. Хегарти взял мой отчет – шесть или семь страниц убористого текста – и быстро их пробежал, пока я молча стоял рядом. Закончив читать, он поднял глаза и заметил: «Очень впечатляет». Из уст Хегарти это была наивысшая похвала.

Тем временем «Джонсон и Джонсон» предпринимала со своей стороны решительные действия; в прессе было опубликовано сообщение, что компания отзывает по всей стране 260 тысяч упаковок «Экстрасильного тайленола».