Почему тебя похитили (ЛП)

‒ Если у меня когда-нибудь закончатся реальные истории, я вернусь сюда и сниму ультра-правдивый сюжет о тебе. Сумасшедшая леди садовница, живущая в джунглях Джози (прим. пер.: прозвище Йоханнесбурга). Мадам зеленые пальцы.

‒ Ха, ‒ произносит Кирстен.

Кеке изображает дикторский голос:

‒ Большинство одиноких женщин заводят кошек, но Кирстен Лавелл ‒ фанатка… флоры.

‒ Ха. Ха.

‒Барахольщики наслаждаются хранением гор старых контейнеров для еды, но эта женщина не может насытиться Растительностью.

‒ Это выставляет меня тупой неудачницей.

‒ Ее соседи позвонили властям, когда виноградные лозы начали ползти по стенам прямо на их кухни… было ясно: настало время вмешаться.

‒Ладно, шутница. Прекращай, сейчас же.

‒ Правда? Я повеселилась.

‒ Я вижу.

‒ Все начинается вполне невинно, знаешь ли. Папоротник здесь, орхидея там.

‒ Ах, да, те орхидеи. Растения для ворот.

Они улыбаются друг другу. Кирстен благодарна за такую компанию.

‒ Эрл Грей.

‒Что?

‒ Цвет стен, ‒ говорит Кирстен. ‒ Эрл Грей. Тот цвет, что возникает в голове, когда ты пьешь чай с бергамотом.

‒ Тебе лучше не говорить этого посторонним. Тебя отправят туда, где ты не сможешь нанести себе вред.

‒ Х-м-м. Звучит не так уж плохо.

Кеке снова наклоняется вперед. Пора перейти к делу.

‒ Итак. Есть новости от копов о… краже? Зацепки?

Кирстен качает головой.

‒ Ничегошеньки.

Боже, она ненавидит говорить об этом, думать об этом. Непроизвольно картинки вспыхивают у нее в голове. Разбитое стекло. Осколки на полу. Перевернутая мебель. Разорванные на клочья подушки. Пустой сейф.

Худшей частью была кровь. Отстраненно Кирстен тогда заметила, что крови было не много, но она была очень яркая(Свежийбагровый), как пролившаяся масляная краска. Кровь выглядела так, будто ожила и наступала на нее, затуманивая зрение и лишая воздуха: и этот жуткий металлический запах не забыть никогда! Лавина из тысячи медных шариков.

‒Совсем ничего? Ни одной зацепки? ‒настаивает Кеке.

‒ Если у них и есть зацепка, они ее не разглашают. Все, что я знаю ‒ это то, что изначально рабочей была версия, что ограбление дома пошло не по плану. Выглядит так, будто преступников было двое. Что-то о траектории пули и брызгах крови.

Кеке хмурится. Должно быть, это кажется странным, что кто-то говорит так отстраненно об убийстве своих собственных родителей. Но Кеке знает, что Кирстен не заплачет. Особенность Кирстен ‒абсолютный контроль над эмоциями.

Определенно, будут какие-то результаты судебной экспертизы. При кражах со взломом редко работают чисто. Обычно оперативники находят массу зацепок.

Тела выглядели как двухмерные бумажные куклы, те винтажные, которых одеваешь в бумажные одежки. Телу ее отца придали позу, как будто он был бегуном в книжке комиксов. У него на лбу небольшая дырка, а над сердцем расположен большой красный цветок. Руки ее набожнойматери, были сложены в молитвенном жесте и связаны черной кабельной стяжкой (Соленая лакрица). Оба лежат на боку, их восковые лица покоятся на выцветшем, грязном ковре.

На руку Кирстен ложится прохладная ладонь, и она вздрагивает, поднимает взгляд и смаргивает картинки в своей голове.

‒ Ты в порядке? Я уверена, что ты все еще потрясена, не прошло и…

‒ Я в порядке. Я буду в порядке.

‒ Тебе не следует оставаться одной. Где Мармеладный?

‒ Прошло уже достаточно времени.

‒ Достаточно времени? Не прошло и месяца, Китти Кэт. Бога ради, в прошлый раз я видела тебя на похоронах.

Они сидят в тишине. Похороны: два гроба и густой запах лилий. На белых скатертях пятна от пыльцы. Липкие объятия.

‒ Зим, ‒ произносит Кирстен. ‒ Джеймс в Зимбабве, в той новой клинике.

‒ Тогда для кого вся эта здоровая еда?

Движением руки она указывает в сторону переполненной чаши с фруктами, горки зеленых яблок и зеленого лотка с овощами.

В течение тринадцати лет Джеймс пытался заменить вредную пищу Кирстен на полезную альтернативу. Если она хотела «Каракранч», она должна была съесть и миниатюрный фрукт миннеола. Похрустеть чипсами? Лучше легкая закуска ‒ немного зеленых соевых бобов эдамаме. Он соблазнял ее свежими гаспачо с чили, сладкими овощными соками, приправленными калганом, салями из дикого лосося. Он ел так, будто это могло предотвратить все болезни.

‒ Он всегда закупает домой продукты, прежде чем уехать. Надеется, что у меня закончится моя еда, и я съем что-то растительного происхождения. Он говорит, что нам стоит купить долю в «Бильхен» и когда мне понадобиться операция по двойному шунтированию, у нас будут на это деньги.

«Бильхен»‒ швейцарская мега-корпорация, которая производит большую часть пищевых продуктов, подвергшихся технологической обработке: дешевых, вкусных, и битком набитых труднопроизносимыми ингредиентами. Помимо своих заводов в Китае и Индонезии, они владеют сотнями фабрик в Южной Африке, производят горы потребительских товаров: все от еды до гигиенических средств и корма для животных.

Когда Джеймс ловит ее за поеданием чего-то вроде любимых хрустящих шариков «Тато-мато», он говорит ей: