Почему тебя похитили (ЛП)

Они подъезжают к небольшой цветочной ферме на задворках города. Охранник, кажется, узнает Эда Миллера и распахивает перед ними ворота. Металл со скрежетом ползет по песчаной земле. Миллер направляет их вдоль пыльной грунтовой дороги, и они едут, пока дорога резко не обрывается. Сет, едущий слишком быстро, ударяет по тормозам, и их немного заносит, пока они не останавливаются среди диких трав. Они оглядываются вокруг, как будто задаваясь вопросом, как они сюда попали, сидя среди бесконечного поля цветов.

Кирстен измотана, на нервах, она в грязи, ей больно, ее окружат синие небеса и цветы. Красота вокруг нее не имеет никакого смысла.

― Я не понимаю, ― говорит она, ― почему здесь?

― А где еще? Твоя мать любила цветы, ― говорит он.

― Любила убивать цветы, более вероятно, ― отвечает она. ― Она убила все растения, которые у нас были.

― Ладно, ― уступает он, ― поправка: любила срезанные цветы. Я посылал ей цветы на день рождения каждый год. Лилии… ― он шмыгает носом, ― … были ее любимыми.

Кирстен помнит огромные цветочные композиции, появляющиеся каждый год. Она всегда считала, что они от отца, но теперь понимает, что это было бы совсем не в духе их отношений: в них не было ни капли романтики. Она не помнит, чтобы они даже прикасались друг к другу. Она не понимала, что держаться за руки для пары в порядке вещей, пока не увидела, как так делали чьи-то родители.

Когда прибывали букеты, ее отец жаловался на сенную лихорадку. Он выбрасывал цветы, как только хоть один лепесток становился коричневым: проверял их на этот предмет каждый день.

― Оно погребено под тем деревом, ― говорит он, показывая на леопардовое дерево в нескольких сотнях метров.

Кирстен и Сет берут по лопате и закидывают их на плечи. Они, должно быть, выглядят устрашающе в своей рваной одежде, с синяками на коже и запекшейся кровью.

― Ого, ― произносит Миллер, делая вид, что сдается. ― Посидите там, щеночки.

― Давайте займемся делом, ― говорит Сет. Солнце быстро садится.

― Серьезно, ― говорит Миллер. ― Мне нужно обыскать тебя, ковбой.

― Незачем, ― отвечает Сет, вытаскивая пистолет из кобуры. ― Я упакован. Итак?

― Ну, будь добр оставить это в машине, пожалуйста.

― Почему?

― Сынок, не обижайся, ― говорит он, упирая руки в бедра, гавайскую рубашку треплет ветер. ― Но я тебя не знаю и не могу тебе доверять. Пару недель назад любовь всей моей жизни была убита по причине, которую я никогда не пойму. Затем появляетесь вы двое в своей панк-одежде, говоря, что вы те люди, которых сказала мне ждать Кэрол. Я надеюсь на лучшее, но я не пойду на середину поля с кучкой незнакомцев с пистолетом. Я не вооружен. Я думаю, будет справедливо попросить тебя оставить свое оружие в машине.

Сет задумывается, а затем пожимает плечами.

― Справедливо.

Он подходит к багажнику, но Миллер останавливает его, кладя руку на теплый металл.

― Он сломан, ― говорит он. ― Не открывал его годами. Просто положи пистолет под подлокотник.

Он делает так, как просит Миллер, одаривая Кирстен быстрым вопросительным взглядом. Она едва заметно кивает. Они устремляются к дереву. Миллер идет следом.

― С какой стороны? ― кричит Кирстен из-под сени дерева.

― Там, где ты стоишь! ― кричит в ответ Миллер.

Близнецы начинают копать. Кирстен роет с помощью одной руки, но использует ногу, как рычаг. Адски больно. Земля тверда, как обожженная глина. Телефон Кеке пикает из-за предупреждения сахарного приложения. Код оранжевый: осталось три часа.

― Вы уверены? ― спрашивает Сет, вытирая лоб. ― Вы уверены, что оно здесь?

Они оба поднимают взгляд одновременно, им в лицо смотрит дуло его пистолета.

― Вы, бл*ть, шутите, ― произносит Кирстен.

― Мы те, кто мы есть, как мы уже сказали вам, ― говорит Сет. ― Мы хорошие ребята.

― Я знаю, ― отвечает он, ― продолжайте копать.

Они знают, что он имеет в виду для их могил.

Глава 33

СТАРТОВЫЙ ДЕТСКИЙ НАБОР

Йоханнесбург, 2021

Мужчина плотного телосложения, одетый в угольные джинсы и отполированные рабочие ботинки, выглядит совершенно неуместно в ярком и красивом «БейбиКо». Он стоит перед вращающимся стендом с кружками-непроливайками, проигрывающим детские песенки, в конце которых звучит натянутый смех. Он хочет, чтобы здесь было больше посетителей, чтобы он хотя бы попытался смешаться с толпой. Яркие товары на полках, кажется, выцветают перед его глазами. Это как ходить по городу-призраку в пастельных тонах.

Он превосходно выполняет свою работу, но это не его работа: это противоположность его работе. Если бы существовала полярная противоположность тому, в чем он хорош, то это бы было оно. Но он не тот, кто отказывается от работы.