Почему у зебр не бывает инфаркта. Психология стресса

Что создает благоприятную среду, в которой неопределенность скорее будет приятной, чем стрессогенной? Ключевым элементом является то, как долго длится переживание. Приятное отсутствие контроля тесно связано с быстротечностью — вовсе неспроста поездка на американских горках длится три минуты, а не три недели. Еще одна вещь, которая влияет на то, что неопределенность становится приятной, — это если она сопровождается большей степенью контроля и предсказуемости. Не важно, насколько фильм ужасов натуралистичный и захватывающий, вы все же знаете, что Энтони Перкинс преследует Джанет Ли, а не вас. Не важно, насколько диким, пугающим, непредсказуемым и волнующим будет прыжок с «тарзанки», он все же проходит в контексте вашей уверенности, что у этих ребят есть лицензия на их «тарзанку». Это суть игры. Вы в некоторой степени отказываетесь от контроля — вспомните, как собака начинает игру с другой собакой, припадая к земле и становясь меньше, уязвимее, в меньшей степени контролирующей423. Но это должно происходить в рамках более широкого контекста безопасности. Никто не начинает валяться на спине и подставлять свою шею кому-то, кого сначала тщательно не обнюхал.

Настало время познакомить вас с одним совершенно неожиданным аспектом нейрохимии, который все это связывает. Глюкокортикоиды424 — гормоны, которые были обнаружены на месте преступления при буквально всей известной нам патологии, связанной со стрессом, и те же самые подлые глюкокортикоиды… являются триггерами для высвобождения дофамина из путей удовольствия. Это не какой-то универсальный эффект для всех дофаминовых путей в мозге. Только для пути удовольствия. Особенно примечательно то, что показали Пьер Винченцо Пьяцца и Мишель Ле Моаль из Университета Бордо во Франции — лабораторные крысы даже будут работать, чтобы получить инъекцию глюкокортикоидов, будут жать на рукоятку до тех пор, пока не получат именно то количество, которое необходимо, чтобы максимизировать количество дофамина, высвобождаемого гормоном.

А каково же должно быть воздействие глюкокортикоидов, максимизирующее высвобождение дофамина? Вы, возможно, уже способны угадать. Их уровень должен подняться до среднего, и это не должно длиться слишком долго. Как мы уже видели, вы можете испытать на себе длительный и серьезный стресс — и ваши способности к обучению, синаптическая пластичность и иммунные защиты будут нарушены. Как мы видели, вы можете испытать умеренный стресс, и память, синаптическая пластичность и иммунитет усилятся. То же самое и здесь. Испытайте на себе длительное и основательное воздействие глюкокортикоидами, и мы возвращаемся к главе 14 — уменьшение дофамина, дисфория и депрессия. Но краткосрочное и среднего уровня повышение глюкокортикоидов высвобождает дофамин. И временная активация миндалевидного тела также высвобождает дофамин. Соедините подъем глюкокортикоидов с сопутствующей ему активизацией симпатической нервной системы, и вы также усилите доставку глюкозы и кислорода в мозг. Вы почувствуете себя сконцентрированным, бодрым, живым, мотивированным, предвкушающим. Вы почувствуете себя классно. У нас есть имя для такого временного стресса. Мы называем его «стимуляцией»425.

Адреналиновые наркоманы

Что это говорит нам о той части людей, которые расцветают от стресса и рискованного поведения? О тех, кто чувствует себя наиболее живым в ситуациях, которые погубили бы других426. Это ребята, которые постоянно доходят до края. Они тратят последний доллар в «Монополии», украдкой занимаются сексом в общественных местах, готовят блюдо по новому рецепту перед приходом важных гостей, отвечают на объявления в «Солдате удачи»427. Что это с ними такое?

Мы можем сделать несколько весьма квалифицированных предположений. Может быть, они высвобождают нетипично низкое количество дофамина. Или же — в качестве другой версии той же проблемы, — может быть, они обладают вариантом дофаминовых рецепторов, которые атипично невосприимчивы к дофаминовому сигналу428. В этом сценарии трудно «просто сказать нет» каким-то захватывающим возможностям, когда не так много приятных «да» в жизни человека (мы к этому вернемся, когда будем говорить о злоупотреблении различными веществами). Эту идею поддерживают некоторые описания атипичных вариантов дофаминовых рецепторов у людей с аддиктивной личностью429.

Другое предположение состоит в том, что, возможно, базовый уровень дофаминовых связей в порядке, но эти краткие периоды стимуляции вызывают огромные всплески дофамина, гораздо более сильные сигналы о предвкушении удовольствия, чем у большинства других людей. Такое, конечно же, вызовет желание снова принять дозу.