Почему Всегда Я? (СИ)

— А это что? — лейтенант указал головой на кучу трупов за забором, — Зачистка?

— Э…да, сэр… — Финн Скарсгард медлил — оглядываясь по сторонам, в поисках поддержки, — …Зачистка…

Лейтенант Рассел имел не очень хорошую репутацию среди личного состава Форта-Саншайн. Холодный, расчетливый и жестокий. Жестокий по отношению к своим же солдатам. И слишком часто — симпатизирующий рабам. Именно Брайн Рассел, отбирал людей для продажи на рынке Джекстауна. Капитан очень высоко ценила своего первого лейтенанта за его «чуткий нюх» в отношении людей. Но недавнее появление этого непокорного раба — сильно обострили их отношения.

Марка рывком подняли с земли и протащили мимо Рассела. Брайн холодно проводил эту делегацию взглядом, а в душе — в очередной раз пожалел этого раба, который отказывался сдаваться.

«Какая к черту зачистка?! И так все понятно…» — подумал первый лейтенант, — «…Бросили к мертвым — а он снова выжил… Лучше бы пристрелили…»

Брайн смотрел на рядового сощурившись. Скарсгард заметно нервничал, под столь пронизывающим взором:

— Где капитан Грей? — задал вопрос лейтенант.

— Не могу знать сэр… — рядовой запнулся.

— Доложите ей, что я отправляюсь с новой партией рабов. — Рассел немного подумав, добавил, — Хотя не нужно. Она в курсе.

Брайн развернулся на месте и направился к одному из ангаров — в котором его ждал транспортный грузовик, что должен был доставить девятнадцать рабов, готовых для продажи в Техас. По пути — еще раз посмотрел на «мятежника» — которого заталкивали в подвесную клетку.

Установленные по замыслу «бесчеловечного гения» полковника Бреннера — эти клетки, располагались по пути к главным воротам форта и должны были служить очень красноречивым напоминанием другим рабам, что бывает за «непокорность». Тот кто был посажен в клетку — получал билет в один конец. Там рабы и оставались — пока не умирали от голода… Или холода — как сейчас.

— Что ж… Прощай непокорный. Ты по-своему победил… — произнес первый лейтенант Брайн Рассел — забираясь в кабину грузовика, под отдаленно доносившийся лязг цепей — поднимающих на всеобщее обозрение, клетку с рабом внутри.

♠♠♠♠♠♠♠

— Вы только зря потеряли время капитан! Сколько прошло суток? Пять?!

— Четыре.

— Вы могли бы потратить это время на подготовку других рабов! Но нет! Вы помешались на этом паразите — желая сломить его во что бы то не стало!

Полковник Бреннер отчитывал капитана Грей в своем большущем кабинете, восседая за массивным столом из красного дерева. Он был так зол, что брюзжал слюной — выплевывая слова из-за стиснутых зубов:

— И чего же вы добились? Один солдат в лазарете. У нескольких еще сломаны носы и потеряны зубы!

— Двое, сэр. В лазарете двое солдат…

Бреннер злобно выдохнул, через раздутые ноздри:

— …А два моих лучших офицера — грызутся как бешеные звери, на глазах у личного состава! И из-за чего?! Из-за одного поганого червя — которого нужно было раздавить при первом же неподчинении!!!

— Вы правы сэр… Я была убежденна в том что добьюсь результатов…

— У вас были прекрасные результаты, капитан… — полковник откинулся в темном кожаном кресле, — Наши партнеры весьма довольны поставками…

Полковник смерил высокомерным взглядом стоящую перед ним по стойке смирно женщину:

— Вы свободны капитан. И не забывайте о том, что наше дело несколько масштабней — нежели перевоспитание одного единственного раба.

♠♠♠♠♠♠♠

Живописная красота умиротворяющего заснеженного леса нарушалась двумя вещами, выбивающимися из общей картины покоя.

Перевернутый сожженный пикап — превратившийся в огромный снежный сугроб, и занесенный снегом труп, на обочине обледенелой дороги.

Не хватало только одинокого протяжного воя губной гармоники где-то на фоне — для полного ощущения отчужденности и смертельного спокойствия…

По дороге — медленно и грациозно — ступали две босые ножки, с идеальнейшим черным педикюром. Царские ножки — поразительного белого цвета, более белоснежные, чем снег по которому они ступали — совершенно не оставляли следов, в том месте куда ступали. Женщина, внеземной красоты, с невероятно длинными, черными как смоль волосами — достигающих своей длинной прекрасных округлых бедер и окутавших их, подобно шали — неспешно приблизилась к мертвому телу занесенному снегом. Казалось — она не шла — а плыла над землей. Посмотрев на труп любящим взглядом — тихонько произнесла:

— Ну хватит лежать…

Она обращалась к трупу так, словно он просто напросто прилег отдохнуть. Соответственно — ничего не произошло. Тело по-прежнему лежало неподвижно, под снежным одеялом. Следующие три слова — она произнесла немного громче — и далеко нечеловеческим голосом:

— Эй, Мертвый! Проснись!

Труп вздрогнул, словно получил разряд током и медленно, тяжело зашевелился. Мертвый уперся на руки — поднимаясь из своего снежного ложа. Куски снега спадали, сползая по мощному торсу.