Почему же не Эванс? Убийство в восточном экспрессе. Трагедия в трех актах. Разбитое зеркало

— Какая красота! Жаль, что я…

— Что вы, что?..

— Жаль, что я не могу наслаждаться ею!

Арбэтнот не ответил. На его квадратной челюсти заходили желваки.

— Видит Бог, я много дал бы, чтобы избавить вас от этого.

— Тише, умоляю вас! Тише!

— Хорошо, хорошо! — Полковник метнул сердитый взгляд в сторону Пуаро и продолжал: — Мне неприятно, что вам приходится служить в гувернантках и быть на побегушках у сумасбродных мамаш и их капризных отпрысков.

Она весело засмеялась — обычная сдержанность покинула ее:

— Помилуйте, забитые гувернантки отошли в далекое прошлое. Уверяю вас, не я боюсь родителей, а они меня.

Они замолчали. Арбэтнот, по-видимому, застеснялся своего порыва.

«Интересная комедия здесь разыгрывается», — отметил Пуаро.

Это наблюдение он потом не раз вспоминал.

В Конью они прибыли поздно вечером, в половине двенадцатого. Англичане вышли на платформу размяться и теперь прохаживались взад-вперед по заснеженному перрону.

Пуаро довольствовался тем, что наблюдал за бурной жизнью станции в окошко. Однако минут через десять он решил, что и ему не вредно подышать воздухом. Он тщательно оделся: облачился во всевозможные жилеты и пиджаки, обмотался шарфами и натянул на изящные ботинки калоши. Укутанный таким образом, он нетвердыми шагами спустился по лесенке, принялся мерить шагами перрон и так дошел до его конца.

Только по голосам он опознал две темные фигуры, смутно вырисовывающиеся в тени багажного вагона.

Говорил Арбэтнот:

— Мэри…

Девушка взволнованно прервала его:

— Нет, нет, не сейчас! Когда все будет кончено… Когда все будет позади… тогда…

Мосье Пуаро незаметно удалился. Он был озадачен: он едва узнал голос мисс Дебенхзм, всегда такой бесстрастной и деловитой.

«Любопытно», — сказал он про себя.

Назавтра ему показалось, что англичане поссорились. Они почти не разговаривали. Девушка казалась встревоженной. Под глазами у нее темнели синие круги.

В половине третьего поезд неожиданно остановился. Из окон выглядывали пассажиры. Небольшая группка людей, столпившихся возле рельсов, что-то показывала друг другу, тыча пальцами под вагон-ресторан.

Пуаро высунулся в окно, подозвал пробегавшего мимо проводника. Проводник объяснил, в чем дело. Пуаро втянул голову в вагон, повернулся и едва не толкнул при этом Мэри Дебенхэм, которая стояла за его спиной.

— В чем дело? — спросила она по-французски, голос ее прерывался от волнения. — Почему мы стоим?

— Пустяки, мадемуазель. Что-то загорелось под вагоном-рестораном. Ничего серьезного. Пожар уже погасили. Повреждение быстро устранят. Уверяю вас, никакой опасности нет.

Она небрежно махнула рукой, показывая, что пожар ее нисколько не пугает.

— Да, да, понимаю. Но сколько времени потеряно!

— Времени?

— Ну да, мы опоздаем…

— Вполне вероятно, — согласился Пуаро.

— Но я не могу опоздать! Поезд прибывает в Стамбул в шесть пятьдесят пять, а мне еще нужно пересечь Босфор[91] и попасть на экспресс СИМПЛОН — ВОСТОК, который отходит в девять часов от другого берега. Если мы потеряем здесь час или два, я опоздаю на пересадку.

— Вполне вероятно, — согласился Пуаро.

Он с любопытством наблюдал за ней. Рука ее на раме окна дрожала, губы тряслись.

— Это так важно для вас, мадемуазель? — спросил он.

— Да. Очень важно. Я непременно должна попасть на этот поезд.

Она повернулась и пошла навстречу полковнику Арбэтноту, показавшемуся в конце коридора.

Опасения ее, однако, оказались напрасными. Не прошло и десяти минут, как поезд тронулся. Наверстав упущенное время, он прибыл в Хайдарпашу с опозданием всего на пять минут. Босфор в этот день бушевал — мосье Пуаро переправа далась нелегко. На пароходе он потерял из виду своих спутников и больше так и не встретился с ними.

От Галатского моста он поехал прямо в отель «Токатлиан».

Глава 2 Отель «Токатлиан»

В «Токатлиане» Эркюль Пуаро заказал номер с ванной. Потом подошел к конторке и спросил швейцара, нет ли для него писем.

Его ждали три письма и телеграмма. Увидев телеграмму, он удивленно вскинул брови. Вот уж чего никак не ожидал.

Как обычно, неторопливо и аккуратно, Пуаро развернул бланк. Четко напечатанный текст гласил:

«Неожиданно возникли осложнения, предсказанные Вами в деле Касснера, просим возвратиться».

— Voila се qui est embetant![92] — пробормотал Пуаро раздраженно.

Он взглянул на часы.

— Мне придется выехать сегодня же, — сказал он швейцару. — В какое время уходит экспресс СИМПЛОН — ВОСТОК?

— В девять часов, мосье.

— Вы можете купить билет в спальный вагон?

— Разумеется, мосье. Зимой это не составляет никакого труда. Поезда почти пустые. Вы хотите ехать первым классом или вторым?

— Первым.

— Отлично. Куда едет мосье?

— В Лондон.

— Хорошо, мосье. Я возьму вам билет до Лондона и закажу место в спальном вагоне СТАМБУЛ — КАЛЕ[93].

Пуаро снова взглянул на часы. Было без десяти восемь.

— Я успею поужинать?

— Разумеется, мосье.

Пуаро кивнул. Он подошел к конторке администратора, отказался от номера и проследовал через холл в ресторан.

Пуаро заказывал обед, когда на его плечо легла рука.