Почетный академик Сталин и академик Марр

Незадолго до смерти Марра, после того как у него произошло кровоизлияние в мозг, осенью 1934 года Правительство СССР наградило его орденом Ленина в связи с сорокапятилетним юбилеем начала научной деятельности[289]. Президиум ВЦИК присвоил звание заслуженного деятеля науки. Известно, что все наградные дела такого уровня контролировались лично Сталиным. Не исключено, что Сталин знал о плохом состоянии здоровья Марра и поэтому спешил придать его фигуре больше советской респектабельности, предполагая посмертно возвести его в высший ранг советских научных вождей. Буквально накануне официального дня рождения Сталина, а именно в ночь на 20 декабря 1934 года, Марр умер. Его торжественно похоронили на территории Александро-Невской лавры. Тогда потерю его для страны сравнивали с потерей «любимца партии» Кирова[290]. Б.Б. Пиотровский вспоминал: «В ночь с 19 на 20 декабря скончался Н.Я. Марр. Похороны его были торжественными и на высоком правительственном уровне. Гроб с телом Н.Я. Марра был установлен в Мраморном дворце, затем его везли на грузовике, украшенном красными флагами, в сопровождении военной охраны. Присутствовали члены правительства: Б.П. Позерн, П.Н. Королев. На кладбище был ружейный салют (троекратный)»[291].

На могильной плите выбили высказывание покойного о том, что человек «умирая индивидуально, соматической смертью, не умирает общественно, переливаясь своим поведением в составе коллектива и творчеством в живое окружение, общественность. Он продолжает жить в тех, кто остается в живых, если он жил при жизни, а не был мертв. Коллектив живой воскрешает мертвых»[292].

Об особом отношении довоенного Сталина к Марру очень красноречиво свидетельствует то, как он отреагировал на письмо Ф. Кипарисова, занявшего на короткое время место председателя Академии материальной культуры. В июне 1935 года Кипарисов с гневом писал Сталину, что вдове академика Ольденбурга выделили пенсию в 500 рублей, а вдове академика Марра всего 300 рублей. Он напоминал, что Ольденбург был близок к Керенскому и очень сомнительно вел себя по отношению к советской власти, а Марр всегда был верным большевиком и более выдающимся ученым. Закончил он свое большое письмо следующими словами: «Вся история может получить и некоторый политический оттенок в связи с тем, что кое-какие академические круги языковедов, теоретических и политических противников Н.Я. Марра, явно хотят взять сейчас реванш, ведя разговоры о том, что вместе, мол, с Марром умерла его пресловутая теория. Объективно ведь получается, что правительство сочло необходимым выделить Ольденбурга и поставить его выше Марра»[293]. На письме сохранилась резолюция: «Т. Молотову. Придется согласиться И. Ст[алин]». Ниже росписи: «За» — Молотов, Каганович и пометы, что т.т. Микоян, Андреев, Орджоникидзе, Ворошилов также «за». Сталин явно благоволил Марру.

Отныне мало кто из лингвистов осмеливался выступать даже с лояльной критикой трудов Марра и работ представителей его школы. Поскольку в лингвистические вожди Марр был посвящен лично генеральным вождем, то и низвергнуть его мог только он. Более пятнадцати лет культ академика Марра господствовал в советском языкознании, археологии, этнографии, исторической науке. Но в 1950 году час посмертного низвержения пробил.

* * *

Я без труда нашел могилу Марра на небольшом кладбищенском участке рядом с собором. Как место погребения это участок стал использоваться только после февраля 1917 года. Там похоронены убитые во время февральских событий 1917 года в Петрограде казаки и жандармы, а рядом лежат умершие своей смертью чекисты, участники террора 30-х годов и мало кому известные граждане. Черный обелиск на могиле Марра с процитированной надписью приходит в упадок.

За все то, что произошло после смерти, Марр ответственности нести не может. Я утверждаю — Марр не несет ответственности за марризм и за все те события, которые произошли между 1934 и 1950 годами. За то, в чем его гневно осуждает с 1950 года и до наших дней часть историков отечественного языкознания. Осуждают вслед за Сталиным, истинным виновником господства «мифа о Марре», и в том, что само имя Марра стало столь одиозным и нарицательным. Он не несет ответственности за действия людей «школы Марра», как не несут ответственности за большевизм — Маркс, за нацизм — Ницше.