Почетный консул

Стоило кому-нибудь из них заговорить, как ссора назревала из-за самого невинного замечания. Один только индеец оставался безучастным. Старательно смазывая автомат, он сидел, кротко улыбаясь. Затвор он прочищал нежно, с чувственным удовольствием, словно женщина, ухаживающая за своим первенцем. Когда Марта разлила суп, Акуино пожаловался, что он недосоленный, и доктору Пларру показалось, что она вот-вот швырнет ему в лицо тарелку с обруганным супом. Он ушел от них и отправился в смежную комнату.

– Было бы у меня хоть что-нибудь почитать… – сказал Чарли Фортнум.

– Для чтения тут мало света, – сказал доктор Пларр.

Комнату освещала всего одна свеча.

– Конечно, они могли бы дать мне еще свечей.

– Они не хотят, чтобы свет был виден снаружи. Когда наступает темнота, люди в квартале спят… или занимаются любовью.

– Слава богу, у меня все еще много виски. Налейте себе. Странные отношения, правда? Подстрелили как собаку, а потом дают виски. На этот раз я за него даже не заплатил. Что нового? Когда они заводят радио, они приглушают звук, и я ни черта не слышу.

– Ничего нового. Как вы себя чувствуете?

– Довольно скверно. Как вы думаете, успею я прикончить эту бутылку?

– Конечно, успеете.

– Тогда будьте оптимистом и налейте себе побольше.

Они выпили в тишине. Нарушили они ее лишь ненадолго. Доктор Пларр спрашивал себя, где сейчас Клара. В поместье? В консульстве? Наконец он спросил:

– Чарли, что заставило вас жениться на Кларе?

– Я же вам говорил – мне хотелось ей помочь.

– Для этого не обязательно жениться.

– Если бы я не женился, то после моей смерти она бы много потеряла из-за налога на наследство. Кроме того, я хотел ребенка. Я люблю ее, Тед. Хочу, чтобы она не боялась за будущее. Жаль, что вы ее мало знаете. Врач ведь видит пациента только снаружи… ну и, конечно, изнутри тоже, но вы же понимаете, что я хочу сказать. Для меня она как… как…

Он не находил нужного слова, и у доктора Пларра было искушение его подсказать. Она как зеркало, подумал он, зеркало, сфабрикованное матушкой Санчес, чтобы отражать каждого мужчину, который в него смотрит, – отражать неуклюжую нежность Чарли, подражая ей, и мою… мою… Но нужное слово ускользало и от него. Конечно, это была не страсть. Какой все-таки вопрос она ему задала перед тем, как он с ней расстался? В ней как в зеркале отражались даже его подозрения на ее счет. Он сердился на нее, будто она неведомо как причинила ему обиду. Ею можно пользоваться, как зеркалом при бритье, подумал он, вспомнив солнечные очки от Грубера.

– Вы будете надо мной смеяться, – несвязно говорил Чарли Фортнум, – но она немножко напоминает мне Мэри Пикфорд в тех старых немых фильмах… Я имею в виду, конечно, не лицо, но, знаете, что-то вроде… это можно назвать невинностью.

– В таком случае надеюсь, что ребенок будет девочкой. Мальчик, похожий на Мэри Пикфорд, вряд ли преуспеет в нашем мире.

– Мне все равно, кто родится, но Клара, кажется, хочет мальчика. – Он добавил с насмешкой над собой: – Может, она хочет, чтобы он был похож на меня.

Доктор Пларр почувствовал дикое желание сказать ему правду. Его остановил только вид раненого, беспомощно распростертого на крышке гроба. Волновать пациента было бы непрофессионально. Чарли Фортнум поднял стакан с виски и пояснил:

– Конечно, не на такого, каким я стал. Ваше здоровье.

Доктор Пларр услышал в соседней комнате громкие голоса.

– Что там происходит? – спросил Чарли Фортнум.

– Ссорятся.

– Из-за чего?

– Наверно, из-за вас.

2

В пятницу утром в начале десятого над кварталом появился низко летевший вертолет. Неутомимый и пытливый, он сновал то туда, то сюда, как карандаш вдоль линейки, чуть не над самыми деревьями, исследуя каждый проселок. Доктору Пларру это напомнило, как он сам прощупывает пальцами тело пациента в поисках болевой точки.

Отец Ривас велел Пабло присоединиться к Диего и Марте, которые стояли снаружи на часах.

– Весь квартал выйдет наружу, – сказал он. – Им бросится в глаза, если люди из этой лачуги не проявят интереса.

Он приказал Акуино караулить Фортнума в соседней комнате. Хотя Фортнум никак не мог сообщить о своем присутствии, отец Ривас не хотел рисковать.

Доктор Пларр и священник молча сидели, глядя в потолок, как будто в любой момент вертолет мог с грохотом свалиться им на голову. Когда машина пролетела, они услышали шорох листьев, падавших на землю, подобно дождю. А когда замер и этот звук, они продолжали безмолвно сидеть, ожидая возвращения вертолета.

Пабло и Диего вошли в комнату. Пабло доложил:

– Они фотографировали.

– Эту хижину?

– Весь квартал.

– Тогда они наверняка заметили вашу машину, – сказал доктор Пларр. – Их должно заинтересовать, что она здесь делает.

– Мы хорошо ее спрятали, – отозвался отец Ривас. – Мы можем только надеяться.

– Они искали очень упорно, – сообщил Пабло.

– Лучше сейчас же пристрелить Фортнума, – заметил Диего.

– Срок нашего ультиматума истекает только в воскресенье в полночь.

– Они его уже отклонили. Это доказывает вертолет.