Почта в Никогда-Никогда

Неподалеку от Пуэр Пойнта губернатор Бут построил первую в Австралии железную дорогу протяженностью около двадцати километров. По ней курсировали вагоны, приводившиеся в движение узниками. В середине пути живые локомотивы, задохнувшись от бега, менялись, и вагоны с пассажирами и провиантом, а также строевым лесом тянула новая смена.

По даже этим каторжникам завидовали другие, содержащиеся в специальном здании тюрьмы, называемом образцовым.

Оно было построено крестом, по трем сторонам которого тянулись длинные коридоры, где располагались камеры, главным образом одиночки. В четвертой — была часовня. Высокая стена делила внутренний двор на четыре отдельных дворика. В тюрьме строжайше запрещались какие-либо разговоры, обращаться можно было только к стражникам, да и то шепотом. Перед выходом на прогулку узнику надевали на лицо маску, и он проходил в ней по коридору. В воскресенье каждого заключенного приводили в часовню и запирали в клетку, откуда он мог смотреть только перед собой — на амвон и пастора. Всю неделю ждали узники воскресной обедни, потому что им разрешалось петь гимны. Громко взывали они к богу, ни одни священник на имел такой усердной паствы! Целый час работали их голосовые связки, работали на совесть — ведь впереди были дни вынужденного безмолвия.

Но и ад на для всех был одинаков. Строптивых приковывали к стене в одиночках, их никогда на выводили на прогулку, вместо этого приносили в камеру кучу камней для дробления. В свою очередь, им завидовали узники, которые попадали в «немые» камеры.

Здесь можно было кричать и шуметь вволю. Все равно ни один звук на проходил сквозь двойные каменные стены. Это были самые совершенные темницы. Стражник, который раз в день приносил положенный фунт сухого хлеба и кувшин воды («воды никогда на жалели», — заливался смехом гид), проходил через четыре двери, ведущие в камеру. Они были сделаны так, что каждую следующую нельзя было открыть, не заперев предыдущую. Таким образом, ни один луч света на проникал в камеру.

Гид по очереди запирает в камере на короткое время участников экскурсии. Нам хорошо известно, что это ненадолго. Скоро мы выйдем на солнце и глубоко вдохнем чистый воздух, но тьмы каменной поры невозможно выдержать даже несколько минут.

Услуги тюремного комбината завершались на Острове Мертвых, который можно разглядеть в центре небольшого залива сквозь развешанные для сушки сети рыбаков. Экскурсанты смотрят в ту сторону и тотчас направляются в ресторан, где их ждет обед. Ведь они с утра ничего не ели. Гид заверяет, что сейчас в Порт-Артуре можно вкусно пообедать, прежние времена, когда здесь получали только хлеб и воду, миновали! В бывшем сумасшедшем доме устроено нечто вроде дома культуры; пары кружатся в такт музыке там, где некогда метались в безумии люди, чья жизнь была полна горя и страданий. Садисты присматривали за безумными, угасавшими на этом далеком острове, где кандалы — единственное лекарство. Только «девятихвостая кошка» — кнут палача — заменяла «общеукрепляющий курс лечения»…

Экскурсанты подкрепляются в ресторане. Никто не желает посетить Остров Мертвых. Там находилось кладбище каторжников. Даже смерть не делала людей равными. Надгробия полагались только офицерам, солдатам и поселенцам. Те, которых привезли сюда против их воли, в кандалах, лежат в безымянных могилах.

Узник Марк Джеффри — бунтовщик из Ирландии. Сколько с ним было забот, сколько раз с помощью кнута старались направить его по стезе добродетели — все напрасно! Последний комендант, доктор Джон Коувердэйл, в конце концов пошел навстречу просьбе строптивого каторжника и позволил ему поселиться на Острове Мертвых. Бегство было исключено: Джеффри не умел плавать. И вот он стал жить среди мертвецов. Завел домашнюю птицу, возделывал маленький огородик. Людей он видел только тогда, когда в его царство прибывала лодка с гробом — еще одним подданным царства мертвых. Это были короткие визиты. Живые сразу же отправлялись в обратный путь. Похороны были быстрыми, Джеффри всегда имел одну могилу наготове. Он выкопал еще одну в стороне, времени для этого было достаточно. Она предназначалась для него самого.

Как смотреть картину?

Когда я уезжал из Австралии, в моем багаже находилась картина, нарисованная на большом куске древесной коры. Ее автором был Вийюла из племени булламуму. Я спросил его, почему кенгуру валлаби, тотем его племени, нарисован дважды — один раз нормально, другой — вверх ногами, но не понял его объяснений. Поблизости же не было никого, кто бы хорошо знал язык этого племени.

Только позже я узнал, что эти картины никогда не вешались на стены, ведь кочевые племена не имеют домов, а следовательно, и стен. Когда собирался совет племени, ее клали на землю и каждый мог хорошо видеть картину с разных сторон, стоя как за спиной художника, так и напротив него. А создатель картины в это время рассказывал историю, поясняющую ее сюжет.