Почтальон

Автомобиль проехал ворота больницы, потом главное здание, проскочил между деревьями к одноэтажному деревянному дому с цоколем и мансардой, выкрашенному жёлтой краской, в котором находился морг, выгрузил Сергея, Лакобу и старшего конвойного и уехал.

– Ожидаем, – сказал милиционер.

На улице смеркалось, Травин достал папиросы, угостил сотрудника милиции, предложил Лакобе, но тот отказался.

– А я ведь вас знаю, – конвойный докурил, вздохнул, и Сергей дал ему ещё одну папиросу, – вы вчера играли за желдорстанцию, на воротах стояли. Нас, считай, без победы оставили.

– Спорт есть спорт, – Травин пожал плечами, – ваши тоже чудаки, Лившица воткнули в нападение, он же бьёт, как пацан, мысочком, надо изо всей силы гасить, чтобы вратаря сносило.

– Такого снесёшь, – милиционер уважительно посмотрел на Сергея, – вы, товарищ, больше ворот. Если бы не несчастье с Прохоровым, то…

Запнулся, видимо, поняв, что сказал лишнее, и Травин не стал на него давить.

– Долго нам ещё? – спросил он.

– Вы уж потерпите, гражданин, – конвойный посуровел, – вон и товарищ следователь идут, значит, скоро ещё одного вашего доставят.

Мимо них прошёл Лессер с папкой под мышкой, на Травина с Лакобой взглянул коротко и равнодушно, скрылся за дверью морга.

– Нашего? – переспросил Травин, поёжился, последний вечер апреля выдался прохладным, пиджак почти не грел, – наши все здесь. Сейчас бы чаю горячего с баранками.

Вместо чая приехал всё тот же автомобиль, из кузова сначала выпрыгнул человек в штатском и с наганом, отошёл чуть в сторону, показалась рука в гипсе, и на землю задом тяжело слез Сомов. Наручники у него были защелкнуты за спиной прямо на гипс. Увидев Травина, он вздрогнул, но быстро взял себя в руки и даже с каким-то вызовом посмотрел. Следом за Сомовым выскочил молодой милиционер с винтовкой, попал сапогом в лужу.

– Лещенко, идёшь с задержанным, – распорядился человек в штатском, – Лессер распорядился сначала его одного привести, передаёшь, ждёшь команды следователя, возвращаешься за остальными. Передаёшь их, обратно ждёте вторую машину. Всё ясно?

– Есть.

– Выполняй, – начальник полез в кабину.

– Погодите, – Травин позвенел наручниками, – этот вон с гипсом, он же сейфы ломал, а вдруг наручники скинет, одного конвойного разве можно с ним отпускать?

Человек в штатском с сомнением посмотрел на Сомова в гипсе, потом раздражённо – на Сергея.

– Не вмешивайтесь, гражданин задержанный, не ваше дело. А ты чего раззявился? Гони на вокзал, за час должны обернуться. Заводи.

Машина чихнула клубом сизого дыма, от которого защипало глаза, и начала разворачиваться. Молодой милиционер наставил на Сомова винтовку.

– А ну вперёд, гнида, только дёрнись, пристрелю. Не оборачиваться.

Сомов послушно пошёл к входу в морг, сзади конвойный его разве что стволом не подпихивал.

– Слушай, – Сергей повернулся к милиционеру, – пойдём и мы, или оставь нас, этот-то зелёный ещё.

– Не положено.

Травин понимал, что спорить бесполезно. Внутреннюю планировку морга он знал, тут Мухин работал, и он несколько раз к нему заглядывал. В цоколе находились подсобные помещения, прозекторская, состоящая из двух смежных комнат, приёмная и лаборантская, на первом этаже – комната отдыха, кабинеты врачей и архив, а трупы лежали внизу, в подвале. Если учесть, сколько времени Екимова провела где-то, у неё из своего разве что цвет волос сохранился да зубы. Следователь наверняка ждёт в цоколе, там и Сомова есть куда приковать, пока он останется с ним наедине. Травин прикинул, сколько понадобится времени милиционеру, чтобы передать грабителя и вернуться, выходило, что уже пора.

И тут ударил винтовочный выстрел, милиционер завертел головой, решая, что делать, броситься внутрь и оставить подопечных, или остаться и ждать. Почти тут же раздался другой выстрел, потише, пистолетный.

– За мной, – Травин не сомневался, бросился к дверям, на бегу поднапрягся, разрывая цепь наручников.

Милиционер прицелился ему в спину из нагана, потом плюнул и побежал следом. В приёмном покое никого не было, только две каталки стояли, открытый проём вёл в коридор, грязный след от сапог шёл туда. В коридоре горела всего одна лампочка, две двери в обе стороны были закрыты, справа – в кладовку, левая – в лаборантскую, а прозекторская была открыта.

Травин вбежал и увидел Лессера, который стоял на полу на коленях, одной рукой он зажимал рану на ноге, а в другой держал револьвер. Следователь был белым, как бумага, красная лужа рядом с ним стремительно увеличивалась. Рядом с окном, прислонившись к стене и покачиваясь из стороны в сторону, сидел молодой милиционер, возле него валялась винтовка, из ссадины на голове шла кровь, заливая глаз. Молодая девушка в белом халате тыкала рукой в разбитое окошко.

– Там он, там.