Почтальон всегда звонит дважды

Поезд стоял на боковом пути, довольно далеко от здания вокзала. Я быстро пересчитал вагоны.

– Бог мой, да это третий.

Как раз тот вагон, возле которого стояли два кондуктора. И не только они, но и проводник, и носильщик, ожидающий вознаграждения. Надо срочно что-то придумать, иначе вся четверка прекрасно разглядит меня, прежде чем я успею войти в вагон, и этого будет достаточно, чтобы отправить нас потом на виселицу. Она бросилась вперед. Я видел, как она протянула носильщику деньги и он, почтительно кланяясь, отошел. Мимо меня он не прошел, он зашагал в другой конец перрона, туда, где находилась стоянка. Но тут вдруг меня заметил проводник и стал приближаться. Она придержала его за рукав.

– Он не любит, когда ему помогают.

Проводник не понял. Понял кондуктор:

– Эй!

Проводник остановился. Наконец до него дошло. Все они деликатно повернулись ко мне спиной и продолжали болтать.

Я взобрался по ступенькам в вагон. Остановился на площадке в тамбуре. Для нее это был сигнал. Она стояла внизу, на перроне, рядом с кондуктором.

– Милый!

Я обернулся и посмотрел в сторону хвостового вагона.

– Может, пройдем туда, на открытую платформу? Лучше там попрощаемся. А то я вечно боюсь остаться в поезде, а вдруг тронется. У нас есть еще несколько минут. Поболтаем.

– Ладно.

И я двинулся по вагону в хвост поезда, а она – в том же направлении по перрону.

Все три вагона были битком набиты людьми, уже готовящимися лечь спать, полки застелены, сумки выставлены в проход. Проводников тут видно не было, они сидели в своих купе. Я не отрывал глаз от пола, не выпускал сигары изо рта и не переставал кривить лицо. Но никто меня толком не разглядывал, хотя, с другой стороны, видели все. Заметив костыли, они тут же начинали убирать с моей дороги вещи. Я только кивал, бормоча:

– Спасибо, спасибо, извините.

Стоило взглянуть на ее лицо, я тут же понял – что-то неладно. И только на открытой платформе выяснилось, в чем дело. Там, забившись в темный угол, сидел мужчина и курил. Я сел напротив. Она протянула руку. Я сжал ее пальцами. Она не сводила с меня глаз – ждала подсказки, что делать дальше. Я еле слышно прошептал: «Стоянка-стоянка-стоянка». Через секунду до нее наконец дошло.

– Милый.

– Что?

– Ты на меня больше не сердишься? Ну за то, что я там припарковалась?

– Да ладно, ерунда.

– Нет, честно, я просто уверена была, что там можно выехать на привокзальную стоянку. Но я совершенно не знаю этого района. Я и понятия не имела, что тебе придется идти так далеко.

– Я же сказал, ерунда, забудь.

– Прости меня, ради бога, не сердись.

– Лучше поцелуй меня.

Я взглянул на наручные часы, поднял руку и показал ей. До отправления поезда оставалось еще семь минут. Ей нужно было иметь в запасе хотя бы минут шесть, чтобы успеть сделать то, что она должна была сделать.

– Слушай, Филлис, ну есть ли смысл ждать? Поезжай домой.

– Э-э, а ты не обидишься?

– Ничуть. Какой толк торчать тут, под вагоном?

– Ну хорошо. Тогда до свидания?

– До свидания.

– Смотри, веселись там, развлекайся как следует. И огромный привет Лилэнду Стэнфорду.

– Ладно, передам.

– Ну-ка, поцелуй еще раз!

– До встречи!

Теперь надо было избавиться от этого типа, и чем скорей, тем лучше. Я не ожидал, что здесь будет кто-то торчать. Пассажиры редко выходят на открытую платформу, особенно после того, как поезд тронулся. Я сидел, судорожно пытаясь что-нибудь придумать. Я рассчитывал, он уйдет, докурив сигарету. Но не тут-то было. Он выбросил окурок и завел беседу.

– Смешные создания эти женщины.

– Да уж, что есть, то есть.

– Вы простите, я невольно подслушал ваш разговор с женой. Ну о том, где она припарковалась и так далее. Это напомнило мне один случай, когда моя жена однажды возвращалась из Сан-Диего и…

Он рассказал мне о жене. Я не сводил с него глаз. Лица его в темноте видно не было, и я надеялся, что меня он тоже не может разглядеть. Наконец он заткнулся. Пришлось как-то реагировать.

– Да, чудные они иногда бывают, эти женщины.

– Все они одинаковые.

Поезд тронулся. Он медленно полз по окраинам Лос-Анджелеса, а мой спутник не унимался. И тут в голову пришла спасительная мысль: ведь я – калека, и начал судорожно шарить по карманам.

– Что-нибудь потеряли?

– Билет. Никак не могу найти.

– Кстати, о билетах. А где, интересно, мой? А-а, слава богу, здесь.

– Ее рук дело, точно. Знаете, что она выкинула? Положила мой билет в чемодан, хотя я предупреждал, что туда класть не надо. Надо было сунуть мне в карман пиджака. Теперь…

– Да не волнуйтесь вы так, найдется.

– Нет, это уж слишком! Тащиться теперь через все вагоны только потому…

– Да не дурите! Сидите себе спокойно.

– Мне неловко заставлять вас…

– Что за ерунда! Пустяки. Оставайтесь здесь, а я схожу и принесу. Какое у вас место?

– О, вы так любезны! Секция восемь, вагон «С».

– Я мигом.