Почтальон всегда звонит дважды

Во время обеда мы болтали. Я выслушал целую повесть: сперва – как она ходила в школу, потом – почему не поступила в колледж и далее в том же духе. В целом разговор был сумбурный и несколько взвинченный, да это и понятно – оба мы находились под определенным стрессом, что, впрочем, не мешало нам отлично понимать друг друга. Верно она тогда сказала – нам было легко вдвоем. Я ни разу не упомянул о нашем последнем разговоре, и только когда мы сели в машину, чтобы прокатиться по набережной вдоль океана, сказал:

– Я долго думал над тем, о чем вы тогда рассказали.

– Можно, я еще скажу?

– Валяйте.

– Так вот, я тоже думала. Обдумала все хорошенько и решила, что была не права. Знаете, всегда так бывает, когда очень любишь человека, а потом вдруг теряешь его. Так и тянет обвинить кого-нибудь третьего. Особенно того, кто вам неприятен. Я не люблю Филлис. Наверное, это отчасти ревность. Я очень любила маму. Папу тоже, разве что самую капельку меньше. А потом вдруг он женился на Филлис. Не знаю, мне показалось, что это противоестественно, что этого не должно быть. И потом… потом все эти мысли, все мои подозрения, когда мама умерла. Они превратились в уверенность, когда он женился на Филлис. Я еще подумала – вот ради чего она убила маму. А когда погиб отец, уверилась вдвойне. Но какие у меня факты? Никаких. С этим нелегко смириться, но приходится. И я отказалась от этих мыслей и сейчас хочу, чтобы и вы тоже забыли все, что я вам тогда наговорила.

– Что ж, я по-своему рад.

– Вы, наверное, очень низкого теперь обо мне мнения.

– Вовсе нет. Я все обдумал. Очень тщательно. Тщательно еще и потому, что для нашей компании это тоже важно. Но здесь нет ни одной зацепки. Только подозрения. И конечно, вы должны были хоть с кем-то ими поделиться.

– Я рассказала вам все как есть. Теперь мне кажется, я ошибалась.

– Наверное. Однако помните, Лола, то, что вы скажете полиции, если вам вообще придется с ней говорить, будет носить уже не частный характер. Смерть вашей матери, смерть отца – вам нечего добавить к тому, что они уже знают. Так есть ли смысл вообще с ними говорить?

– Да, я понимаю.

– На вашем месте я не стал бы делать никаких заявлений.

– Вы думаете, мне нечего им сказать?

– Уверен.

И мы поставили на этом точку. Но надо было выяснить еще насчет Сачетти, да так, чтобы она не догадалась, зачем и почему мне это надо.

– Скажите-ка мне лучше, что произошло между вами и Сачетти?

– Я же сказала: не хочу о нем говорить!

– Как вы с ним познакомились?

– Через Филлис.

– Филлис?

– Да, его отец врач. Я уже, кажется, говорила, она работала медсестрой. Ну вот, он и заходил к ней по просьбе отца, хотел уговорить вступить в какую-то ассоциацию, но потом, потом он обратил внимание на меня и перестал приходить к нам. А потом, когда Филлис узнала, что я с ним встречаюсь, она начала говорить моему отцу разные гадости о нем. И мне запретили с ним встречаться. Но я не послушалась. И все равно встречалась. Я понимала, за этим что-то кроется. Но так и не знала что, пока не…

– Ну а дальше? Пока – что?

– Не стоит больше говорить об этом. Не хочу. Я же признала, что была не права и…

– Пока – что?

– Пока не погиб отец. И тогда вдруг почему-то он потерял ко мне всякий интерес. Он…

– Ну?

– Он встречается с Филлис.

– И?

– Разве трудно догадаться, о чем я подумала? Неужели обязательно заставлять меня говорить? Я подумала, может, они сделали это вместе. Я подумала, его встречи со мной были так, для отвода глаз. Ну не знаю, для чего еще, так мне, во всяком случае, показалось. Может, для того, чтобы иметь возможность видеться с ней и никто не заподозрил.

– Я думал, он был с тобой в ту ночь.

– Должен был. В университете были танцы, и я пошла. Мы договорились встретиться там. Но он вдруг заболел. Прислал записку, что не сможет прийти. Тогда я села в автобус и поехала в кино. И никому ничего не сказала.

– Как это понимать – заболел?

– Он действительно простудился, я знаю. Сильно простудился. Но, пожалуйста, давайте не будем больше. Я хочу все забыть. Я не хочу, не желаю больше вспоминать! Пусть даже это правда. Хочет встречаться с Филлис – его дело. Мне все равно. И вам бы я не сказала, если бы мне не было все равно. Это его дело. И нет причины подозревать его в чем-то только потому, что он с ней. Это непорядочно.

– Не стоит больше об этом.

В ту ночь я снова долго лежал без сна и пялился во тьму. Итак, я убил человека ради денег и женщины. Деньги мне не достались, женщина тоже.

Женщина оказалась убийцей. Не только законченной убийцей. Она подло обманула меня. Использовала меня как орудие, чтобы заполучить другого мужчину, и имеет против меня достаточно улик, чтобы вздернуть на первом попавшемся суку так высоко, где и птицы не летают. И если он посвящен во все, они вздернут меня вдвоем.