Почтальон всегда звонит дважды

Машину вела она. За городом мы проехали мимо строящегося дома и всю дорогу говорили о том, как в последнее время мало строят, но как только дела улучшатся, нужно бы построить здесь целый квартал. Когда мы приехали домой, она помогла мне войти, отогнала машину, и мы прошли внутрь. Все было так, как мы оставили, включая стаканы в раковине, из которых мы с греком пили вино, и его гитара, которую он не убрал, потому что был пьян.

Она убрала гитару в футляр, вымыла стаканы и пошла наверх. Я тут же пошел за ней.

* * *

Она сидела у окна в своей спальне и смотрела на дорогу.

— Ну и что?

Она не ответила. Я повернул назад.

— Я не сказала, чтобы ты уходил.

Я сел снова. Прошло немало времени, прежде чем она нарушила молчание:

— Ты меня предал, Фрэнк.

— Нет, не предал. Я был у него в руках, Кора, и вынужден был подписать эту бумагу. Не сделай я этого, он бы понял, как все произошло. Я не предал тебя. Просто я встал на его сторону, чтобы выяснить, как идут дела.

— Ты меня предал. Я узнала это по твоим глазам.

— Твоя правда, Кора, я тебя предал. Просто я сломался, и все. Я этого не хотел. Я был против. Но он поставил меня на колени. Я сдался.

— Я знаю.

— Понимаешь, я ужасно страдаю от этого.

— А я предала тебя, Фрэнк.

— Тебя заставили. Ты этого не хотела. Тебя поймали в ловушку.

— Я сама так хотела. В ту минуту я тебя ненавидела.

— Все нормально. Ты отплатила мне за то, чего я в действительности не делал. Теперь ты знаешь, как все было.

— Нет. Я ненавидела тебя за то, что ты действительно сделал.

— Я к тебе ненависти не чувствовал, Кора. Я ненавидел сам себя.

— Теперь у меня нет к тебе ненависти. Ненавижу Саккета. И Каца. Почему нас не оставили в покое? Почему нас не оставили, чтобы мы из этого выкарабкивались сами? Мне бы это не помешало. Не помешало, даже если бы значило... сам знаешь что. У нас осталась бы наша любовь. Единственное, что у нас было. Но ты меня предал, едва они начали свои грязные дела.

— А ты предала меня, не забывай.

— Это ужасно. Я предала тебя. Мы предали друг друга.

— Но теперь мы квиты, ты не думаешь?

— Мы квиты, но посмотри теперь на нас. Мы достигли вершины. Мы были так высоко, Фрэнк. У нас было все, в ту ночь, там. Я и не думала, что способна на такое чувство. И мы скрепили это поцелуем, чтобы это длилось вечно, пусть будет что будет. Никогда на свете два человека не испытывали того, что мы. А потом мы рухнули вниз. Вначале ты, потом я. Да, мы квиты. Теперь мы здесь, внизу, вместе. Но нам уже не подняться. Наша великолепная вершина исчезла.

— Ты с ума сошла? Мы же вместе.

— Возможно. Но я много передумала, Фрэнк. Вчера ночью. О тебе и обо мне, и о том, почему я провалилась в кино, и об этом заведении, и о твоих скитаниях, и почему ты их так любишь. Мы просто два неудачника, Фрэнк. В ту ночь Господь Бог ниспослал на нас благодать. Дал нам все, что только двое могут достигнуть в жизни. Но мы не из тех, кому это может пойти на пользу. Нам досталась вся любовь мира, но мы сломались под ней. Чтобы взлететь за облака, добраться до вершины, нужен большой самолетный мотор. Но поставь его на «форд», и он рассыплется на мелкие кусочки. Вот так же и мы, Фрэнк, как поношенные «форды». Господь Бог там, наверху, смеется над нами.

— Глупости. Мы ведь тоже смеемся над ним. Он включил нам красный свет, а мы взяли и проехали на него. И что случилось? Проклял нас навеки? Ничего подобного. Вышли мы из этого чистенькими и еще за так получили десять тысяч долларов. Так что нас Господь Бог еще раз удостоил своей благодати, тебе не кажется? А потом к нам в постель забрался дьявол, и верь мне, девочка, у него крепкий сон.

— Не говори так, Фрэнк.

— Мы получили десять кусков или нет?

— Я не хочу о них думать. Это чудно, но нашу вершину мы за них не купим.

— Вершину, вершину. Черт возьми, ведь она все еще с нами и еще десять тысяч долларов, которые можем положить сверху. Если хочешь витать в облаках, так оглядись с этой высоты.

— Ты ненормальный. Видел бы ты, как орешь тут сейчас, весь забинтованный.

— Ты кое о чем забыла. Есть повод отпраздновать. Мы еще так и не выпили.

— Я не собираюсь напиваться.

— Пить так пить. Где та бутылка, что была у меня перед отъездом?

Я зашел в свою комнату. Там стояла бутылка «бурбона», полная на три четверти. Спустившись вниз, я взял два стакана, лед, содовую и снова поднялся к ней, наверх. Она уже сняла шляпку и распустила волосы. Я приготовил два коктейля. В них было немного содовой и по паре кусочков льда, остальное — «бурбон».

— Выпей. Тебе станет лучше. Именно это сказал мне Саккет, когда достал меня, крыса чертова.

— Господи, вот мерзавец.

— Да. А тебе не кажется, что на тебе слишком много тряпок?

Я подтолкнул ее к постели. Стакан в ее руке дрогнул, и немного жидкости выплеснулось.

— Черт с ним. У нас этого добра полно.

Я начал стягивать с нее блузку.

— Сломай меня, Фрэнк. Сделай мне больно. Сломай, как в ту ночь.