Почтенное общество

Сеф возвращается к отцу, который ждет ее у лифта, и они вместе поднимаются на третий этаж, в комнату двадцать шесть. Это крошечная бонбоньерка, выходящая окнами в спокойный двор, перед окном на столе большой букет алых роз. На кровати Нил разложил чистую одежду, за которой сходил в квартиру на улице Фобур-Сен-Мартен, купленные туалетные принадлежности ждут ее в ванной.

Пахнет туалетной водой «Герлен», которой она пользовалась в Каоре, слезы наворачиваются на глаза.

— Я — в душ, — с трудом выговаривает она и входит в ванную комнату.

Щелкает замок.

Сефрон торопливо сдирает с себя одежду, забирается в ванну, открывает душ и, давясь сжимающими горло спазмами, позволяет себе наконец заплакать.

Сесть Нил может лишь в вольтеровское кресло, украшенное голубыми и белыми воланами, что он и делает. В ванной рыдает его дочь. Его отделяет от нее лишь дверь. И стена. И поделать он тут ничего не может. Да и смог ли бы он найти нужные слова? Обнять ее? Мелькает мысль, что он никогда не видел, как плачет Люсиль. Разве что в кинотеатре. Нельзя о ней думать. Он старается изгнать из головы все мысли и ждет, сжав руки. Инициатива на сей раз принадлежит не ему.

В конце концов рыдания прекращаются, Сеф выходит из ванной, завернувшись в голубой пеньюар, лицо у нее опухло от слез и покраснело, мокрые волосы закручены в белое полотенце. Она садится на кровать — это в номере единственное свободное место — и тут же задает Нилу вопрос:

— Ты взял флешку? Отдал ее Эрвану?

Нил отвечает не сразу. Собирается с мыслями, находит правильный ответ:

— Я сделал, что ты сказала. Он встретился со мной у выхода из кафе «У Женни», я сообщил ему о твоем задержании и о похищении вашего друга. — Он не в силах сдержать скопившейся обиды. — Сволочь все-таки этот твой Эрван.

— Можешь думать что хочешь, — ответ не заставляет себя ждать, — мне наплевать, но храни свое мнение при себе.

— Ты права. — И через паузу: — Ему нужно было убежище как можно быстрее. Я отвез его к Куку, единственному близкому человеку, которого я знаю в Париже. Он нашел нам виллу в Нормандии, и мы поехали туда все втроем. Мы не знали, что на флешке. Скоарнек отказался нам сказать и не дал код доступа. Но когда он узнал о гибели Курвуазье, он решился все же показать нам видео. — Нил замолкает. — На флешке нет кадров убийства Субиза. — Он смотрит на дочь.

Сефрон не по себе, стыдно, что она ничего не знала, но она запрещает себе задавать вопросы.

— Там были досье, над которыми работал Субиз перед своей гибелью, — говорит Нил. — Те, из-за которых его убили. Я с Куком, мы тут же начали над ними работать… как раньше.

Нил замолкает. Он боится бурной реакции Сеф: ты подглядываешь за жизнью собственной дочери, и он уже готов каяться в совершенной ошибке, даже по поводу этой незаконно доставшейся ему версии реальности, но она молчит. Она даже, кажется, не слышит его.

— Вернемся к видео. Скоарнека интересовало только оно. Я знаю, что вы были вместе, когда он его записал, он сказал мне это. Значит, ты видела, что там.

Сеф кивает, тень ужаса мелькает у нее во взоре.

— Это видео подтверждает, что вы, все трое, невиновны.

Сеф опять кивает.

— Мы с Куком не поняли, почему Скоарнек не передал его в полицию. Мы спросили. Он ответил, что не хочет в тюрьму. Я думал убедить его сделать это в субботу, после гибели Курвуазье, но в воскресенье он исчез и забрал с собой флешку.

Сеф тут же включается: суббота вечер, контакт с Марсаном, у него появляется надежда на «Гедеон». Почему? Неужели у Марсана есть вирус? И в воскресенье они встречаются, он уносит с собой видео, которое должен был положить в надежное место.

Сеф начинает оживать, а он продолжает:

— Мы скопировали видео в субботу утром. И когда я понял, что Скоарнек не собирается нести видео в полицию, я сам передал его майору Парису в воскресенье днем.

Сефрон гневно выпрямляется:

— Ты не имел права это делать! Это видео принадлежит Эрвану, оно нам принадлежит. Ты украл его, сдал нас шпикам!

Нил медленно проводит рукой по лицу — надо успокоиться. Никогда нельзя предугадать, какой будет реакция в следующий момент.

— Скоарнек не хотел рисковать, идти в полицию…

— Естественно! «Гедеон» назначен на среду, на вечер, там будет на что посмотреть. До среды мы должны были прятаться. Он бы выложил ее в Сеть в четверг.

— «Гедеон»?

Сеф моментально закрывается. Нил не настаивает — не самое лучшее время — и продолжает самым примирительным тоном:

— Никакой дополнительной опасности для Эрвана не было, потому что Парису эту флешку отдал я, и я не сказал ему, откуда ее взял.

— И он тебе не спросил об этом?

— Спросил. Но я не ответил. Я журналист, и у меня могут быть собственные источники информации.

Сеф ложится, закрывает глаза. Она так молода, но на лице следы пережитого страха, слез. Запутавшаяся девочка. Не нужно ей говорить, что́ он думает об их жалкой группировке, и не нужно задавать вопросы про то, «на что там можно будет посмотреть». Всему свое время. Жди.

Не вставая с постели, Сеф хрипло задает вопрос:

— Думаешь, внизу можно попросить принести в номер что-нибудь поесть?