Почти ангел

Демон, убийца – вот определения, которые даю сам себе. Я могу не дышать так долго, что, наверное, обрасту пылью. Думаю, и еда для меня больше приносит удовольствие, чем дает силы. Все дело в качестве, в том, что содержится в воздухе и в еде, чем они наполнены. Так чем же я питаюсь на самом деле? Размышления на тему моего бытия приводят к единственному выводу: все, что делает меня схожим с людьми – человеческий облик.

– Александр, наш выход! – я даю команду внутреннему демону проснуться и взяться за свою любимую работу – разрушать. Пора разрушить эту чертову богадельню.

Моя белая кожа загорается ярким красно-фиолетовым огнем. Больше всего я сейчас желаю мести, самой кровожадной и самой разрушительной. Солнце освещает с ног до головы, добавляя жару в полыхающее тело, распаляя жажду расплаты. Ни шагу назад, демон.

– Здравствуйте, доктор!

Сотников стоит спиной ко мне, копошась с какими-то документами в шкафу.

– Доброе утро. – роняет он, не оборачиваясь. – Как дела?

– Отлично. А у вас, готов поспорить, проблемы!

Виктор Сотников не оставляет без внимания мою фразу, медленно и неуверенно поворачивается лицом и впивается в меня глазами.

– Бог ты мой! – вылетает из него. В кипящем состоянии вид у меня действительно то ли божественно прекрасный, то ли дьявольски пугающий. Но эффектный, согласен. Давлю приступ покорности, напрягая голову и не позволяя слабости пресмыкаться перед Творцом.

– Не угадали. Меня зовут Александр. Добровольно расскажете обо всем или вам помочь?

– Ах, Александр! А я тебя так ждал. Ты ведь не закончил лечение. Посмотри, что с тобой происходит. Ты не контролируешь себя. – нет, он не удивлен, что я навестил его. Он предупрежден, что я приду. И я с особой остротой наблюдаю за его действиями. – Ну что же, прекрасно, что ты сам явился к нам.

Он не волнуется, он смеется мне в лицо, и я теряюсь. Стою и смотрю на него, ожидая чего-то.

– Так тебе правда нужна? Хочешь, я скажу, но пожалеешь о том, что узнал ее. Она острее кинжала, мой мальчик. Правда убьет все лучшее в тебе. Не хуже меня тебе известно, что ты – лабораторная крыса, созданная с целью убивать. Мы оказали тебе услугу – ты забыл всю ту горечь, что накопилась за годы жизни. Воспоминания? Лови их: Питер Грейт, твой коллега из корпорации, где ты работал. Что с ним? Он убит. Расстрелян тобой в упор за то, что не покорился тебе. Оставлен гнить в подвале. После его смерти ты не постеснялся занять его место. Что же ты его так, а? Ты – кровожадный монстр! Не нравится? Мы пытались спасти тебя от тебя же самого, но ты, упрямец, который возомнил себя Создателем! Ты стал непокорным и жаждущим власти. Ты опасен для тех, к кому привязываешься. Семейство Жуковых еще не в курсе, кого они пригрели на своей груди. А если ты убьешь их? В тебе возобладает демон, и ты незамедлительно исполнишь его волю. Ты ведь ощущаешь порой неконтролируемую злость? Кто тобой руководит в этот момент?

Брошенные в лицо фразы словно клинки втыкаются в грудь, и я опускаюсь на колени, хватаясь за голову, в которую мощным потоком льется жестокая и болезненная информация.

– Что? Нет! Это не так! – кричу, закрывая лицо руками. А ведь это правда – горький и жгучий красный перец в паре с хреном васаби. Сколько снов, сколько событий, указывающих на то, что это именно так. Дрожащими губами я шепчу:

– Кто меня сделал таким?

– Ты сам себя таким сделал. Тебе мало было признания некоторых людей, ты захотел мировой славы, чтобы все покорились тебе и стали твоими рабами.

В комнату врываются люди в масках.

– Осторожно, ребята, он может кусаться.

Как беспомощный котенок, который был слеп, но ему открыли глаза, сижу на корточках и не сопротивляюсь, пытаясь переварить правду. Больше не хочу видеть! Видеть больно. Опускаю руки. Меня поднимают и тянут за собой. Но вдруг я слышу: “Не сдавайся, друг! Я с тобой!” Это Денис. Вдруг память кидает крупицу прошлого – меня зовут Аарон Бейли, и я нечто большее, чем демон во мне. Инициалы “А.Б.” на моих запонках это мое имя. Алекс Аронский фон Бейли! А.Арон Бейли. Алекс сокращение от Александра! Я сократил свое имя. Всех этих людей не существовало тогда, а я был. Что-то здесь не так. Внутри меня все горит.

– Надо поговорить. – на глазах у растерянных санитаров я хватаю Сотникова за горло и перемещаюсь в лес.

– Ты сказал мне не всю правду, доктор! – произношу я, крепче сжимая горло.

Карие зрачки ищут защиты, но мы в лесу на той самой опушке, где я ожидал рассвета. Морщась от нехватки воздуха и беспомощно размахивая руками, Сотников хрипит:

– Ты – монстр, пытающийся выжить на земле. У тебя нет никого, кому ты был бы нужен. Все погибли от твоей руки.

– Я начинаю злиться, док. Ты ведь знаешь, я не контролирую своего монстра. И он уже подступает к горлу. – снова по телу разливается уже ставший мне знакомым и приятным жар, доставляя наслаждение и освобождая помыслы.

– Мне приказали не давать тебе очнуться, убрать часть твоего головного мозга, чтобы усмирить демона в тебе. Они хорошо заплатили. Сказали, что ты им очень дорог и они любят тебя.

– Кто?