Почти ангел

– Люди из корпорации “МИР”. Отпусти меня, пожалуйста. Я больше ничего не знаю.

– Мое настоящее имя Аарон Бейли?

– Да. – доктор успевает прошептать заветное слово перед тем, как потерять сознание, и мои пальцы инстинктивно разжимаются. Он падает на колени и перестает шевелиться. Люди в черных костюмах и с масками на лицах приближаются к нам. Дело плохо – на моем теле сотня красных точек. Я – живая мишень.

– Вы окружены! Руки за голову! Не делайте глупостей.

– Стою. Дальше что?

– Руки за голову!

– А не боитесь? – я делаю всего лишь маленький шаг в сторону, но…

– Огонь!

Пули вонзаются в меня и оставляют на одежде многочисленные следы. Взмах руки – и метрах в ста от меня не остается ни души, как, впрочем, и деревьев с травой. Меня мутит, но я не могу себе позволить расслабиться.

– Так-то лучше, ребята!

Падаю на колени, судорожно пытаясь излечиться. Не выходит, слишком много сил ушло на перемещения и переживания. Энергия поддержки, исходящая от Дениса ко мне, дает новый заряд, я наполняюсь. Я даю подойти к себе поближе и даже схватить за руки. но, улыбаясь, шепчу:

– Нам не по пути, мои хорошие! Адьес, амиго!

Отталкивая сотрудников, я исчезаю прямо у них на глазах.

Головокружение… Тошнит… Кажется, кровь сейчас хлынет прямо изо рта, но я стараюсь не обращать внимания. Есть еще одно дело, не менее важное, чем добыча информации. Нужно выдержать, нужно дотерпеть.

Срываю с петель пластиково-металлическую дверь в лечебницу. Прикасаясь пальцами к вискам, до посинения и боли в мышцах давлю на них и думаю только об одном: о тех, кто заперт внутри, кого держат насильно в этих мерзких нечеловеческих условиях. Замки подчиняются мыслям, и я спешу сообщить всем радостную новость: с этой минуты пациенты свободны.

Люди выходят на улицу и смотрят на меня, не осознавая своей свободы и находясь в состоянии шока. Этих бедолаг пичкали психотропными средствами, не давая им вспомнить, кто они такие, чтобы получать финансирование от государства и родственников. Отвратительное общество мерзких лживых людишек, за деньги забывших, что такое “человечность”. Я напомню им о совести.

– Друзья! Пусть мой внешний вид вас не пугает. Со мной все хорошо. Я Аарон Бейли, и по воле случая мы оказались с вами в одном учреждении. Нас заперли здесь для исследований, а наших близких обманули! Уезжайте отсюда как можно быстрее, пока никого нет. Сейчас подъедет автобус, и вы разъедетесь по домам. Адреса я скажу. Ваши близкие должны узнать, что вы нормальные! Подавайте в суд на Сотникова, помогите раскрыть это преступление. Кто-нибудь из вас умеет водить машину?

– Я умел. Надеюсь, не забыл за столько лет.

– Толик! – я радуюсь. Нет, он не псих, он просто запутался, забыл, кто он есть. Он помог мне спастись, подсказал Денису, что меня держат на восьмом этаже. – Ах, если бы не ты, не знаю, что бы сейчас со мной было.

– Тебе спасибо, что спасаешь нас. Ты – особенный! Помни об этом. Ты не плохой, не думай так! – жамкает мужчина почти беззубым ртом. Зубы свои он потерял из-за нехватки витаминов.

– И все равно, спасибо. Андрей!

– Аарон…

Слыша свое настоящее имя, он будто пробуждается, вспоминает о том, что у него есть семья, ребенок. Я же, услышав свое имя, понимаю, что оно мне чуждо. Оно мне противно до глубины души, потому что я его не помню. Подъезжает автобус, и люди залезают в него, махая мне, отправляясь навстречу своим родным. Жалко, что у меня никого нет. Как же печально, как же давит на грудь тоска и усталость, но, превозмогая боль и тошноту, я вывожу обезумевший персонал госпиталя на улицу – у меня другие планы на их лечебницу. Поворачиваюсь лицом к зданию: страшные стены, колючая проволока напоминают время, когда был прикован наручниками к кровати, накачан успокоительным и не мог разговаривать. Злость расходится по телу кипящей лавой – ни секунды не сомневаясь, поднимаю руки вверх. Проклятый госпиталь исчезает в небытие.

Пустынно. Ни единой щепки, ни одного камушка не напоминает теперь о том, что здесь стояло мрачное здание. Вот и все, Аарон Бейли. Вот и вся правда. Вы – мошенник, обманщик и убийца. Чувствуете жжение в области сердца? Нет, это не залечится, не пройдет. Это теперь навсегда.

Одиннадцатый аккорд. Тяжесть семейных уз.

Я мечусь по комнате, пытаясь успокоить нервы. Он обманул меня! Он не имеет право поступать так со мной, со своим другом! Я все могу понять, но не это. Ведь обещал же! Неужели для него ничего не стоит нарушить обещание? Ну только появись, получишь удар по печени – ты заслужил его за то, что заставил переживать.

В окна бьет голубоватый луч света – он вернулся! Сердце в груди трепещет от радости, я выбегаю из дома.

– Ах ты, обманщик! Я знаю, что ты поехал к Сотникову без меня!

– Ну ты же видишь теперь, почему? – хрипит он, откашливаясь и вытирая кровь со рта.

У меня нет слов. Мрачная картинка: в продырявленной рубашке, на которой слишком мало белого, одно сплошное кровавое пятно, с многочисленными ранениями стоит мой друг, прислоняясь спиной к дереву и держась руками за живот.

– Вот же черт!